— Просыпайтесь!

Плохо соображая со сна, его товарищи сели и принялись недоуменно оглядываться.

Ромул и Бренн пригрозили им мечами.

Новий настороженно смотрел на пришедших — сейчас преимущество было на их стороне. Пусть их двое против троих, но немедленно вступить в бой мог лишь он один.

— Живой, — холодно сказал Бренн.

Было видно, что Новий не просто удивлен, а потрясен до глубины души. Он опустился на колени, приложил пальцы к артерии на шее Оптата, отыскал пульс и кивнул Аммию и Примитиву. Те просияли, хотя и попытались скрыть испытанное ими облегчение.

— Хотя стоило прибить гада, — добавил Ромул, кинув наземь скифскую стрелу. — Вот с чем он пришел.

Аммий вздрогнул, и Ромулу стало ясно, что о намерении Оптата знали все четверо.

Новий что-то прикидывал в уме.

— Почему же вы его не убили?

Ромул и Бренн ничего не ответили.

— Ну, шкуры свои вы этим не спасете, — бросил Новий, к которому вернулась его обычная наглость. — Прощения вам все равно не заслужить.

— Грязные рабы, — подхватил Примитив.

Бренн, уже пожалев о том, что ударил Оптата не в полную силу, глухо зарычал.

Ромул сдержался и промолчал. Пока что у них обоих было преимущество перед всеми остальными — они знали о неизбежном нападении скифов. О котором следовало молчать.

— Пойдем отдохнем, пока можно, — сказал он галлу. Друзья повернулись и отправились к своему костру.

— Глупцы, — с довольной ухмылкой сказал им вслед низкорослый легионер. — Все равно до форта они живыми не доберутся.

* * *

Дарий поднял своих людей задолго до рассвета. Высоко в небе стояла луна, окруженная бесчисленными яркими звездами. В стылом воздухе нельзя было уловить ни звука со стороны вражеского лагеря. Прежде всего центурион отправил несколько человек за ворота собирать копья. Хотя римские пилумы частенько гнулись или ломались, но многие, особенно те, что пролетали мимо цели, оставались валяться на земле невредимыми. Скифские часовые или спали, или были невнимательны, так что вылазка закончилась полным успехом. У тридцати легионеров снова было по два пилума.

Радуясь окончанию ночи, показавшейся римлянам очень длинной, две центурии ждали приказов Дария. Бренн и Ромул не пожалели времени на то, чтобы как следует размять застывшие мышцы. Кое-кто, увидев, как они упражняются, последовал их примеру. Благодаря этому можно было рассчитывать на успех в бою.

Судя по тому, как Дарий обратился к своим солдатам, настроение у него за ночь немного улучшилось.

— Бросайте рогульки и груз здесь. Без них все будет просто, — полушепотом сказал он, собрав вокруг себя легионеров. — Выстроимся клином и пробьемся к западной дороге. Не забывайте о своих товарищах, которые погибли здесь. — Он указал на казарму. — Убивайте всех скифов, которые попадутся на дороге, и ни в коем случае не останавливайтесь.

Толпившиеся вокруг командира люди ответили на эти слова волчьими усмешками, лишь зубы сверкнули в темноте. Легионеры нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

— Как только прорвемся через окружение, побежим со всех ног, пока я не прикажу остановиться.

— Значит, бежать придется недолго, — прогудел из строя Гордиан.

Несколько человек вполголоса засмеялись его шутке. В отличие от худощавых в большинстве своем легионеров Дарий был весьма грузен.

Но старший центурион беззлобно улыбнулся.

— Если нужно, я смогу убежать быстро и далеко.

Ромул с радостью выслушал его реплику. Нынче Дарий был куда больше похож на того командира, какого он привык видеть.

— Ждать никого не будем, — решительно произнес Дарий. — Любого, кто упадет, бросать не раздумывая. Даже меня. Ясно?

Легионеры закивали.

— Вот и хорошо. — Дарий шагнул вперед, его телохранитель — рядом с ним.

— Строиться перед воротами.

Стараясь двигаться как можно тише, легионеры вышли из форта и без суеты выстроились клином. Место на острие досталось Ромулу и Бренну. Даже Новий не стал возражать, когда друзья заняли эту почетную позицию. До него не дошло: они сделали это для того, чтобы никто не мог упрекнуть их в недостатке смелости. Клин был наилучшим наступательным боевым порядком, а если на острие атаки находились такие могучие бойцы, шансы на успех многократно повышались. Остановить двинувшийся вперед клин врагам удавалось редко. Для участников же атаки самым опасным местом в строю считалось как раз острие. Там легче всего было расстаться с жизнью.

Глаза легионеров уже привыкли к темноте. Можно было различить и трупы, оставшиеся на месте вчерашнего боя, и скифов, спавших возле тусклых костерков чуть поодаль от ворот. Рядом со скифским лагерем дремали стоя, покорно переступая с ноги на ногу, обросшие густой шерстью стреноженные лошади; над ними поднимался легкий парок. Со стороны скифского лагеря не доносилось ни звука.

Ромул усмехнулся. Дарий вчера отказался поверить в его видение. Точно так же и скифы не представляли себе, что на них могут напасть в темноте. И поэтому погибнут.

— Приготовить пилумы! — прошептал из середины клина старший центурион.

Его приказ был выполнен мгновенно и совершенно бесшумно.

— Вперед.

Калиги глухо затопали по промерзшей земле, но почти сразу же легионеры прибавили шагу, а затем перешли на бег. Ледяной воздух ударил в лица, остужая ноздри и горло при каждом вдохе. Никто не произнес ни слова. Каждый знал, что делать, все было тысячекратно отработано во время учений. Легионеры приподняли щиты, защищая торсы; каждый сжимал в правой руке копье острием вниз, готовый колоть лежащих на земле. Первый удар должен был все решить. Если им удастся прорваться — впереди свобода. Неудача — гибель.

Ромул даже позабыл на какое-то время о постоянной угрозе со стороны Новия и его прихвостней и злобно ощерился, заразившись азартом боя.

Мгновенно преодолев с полсотни шагов, легионеры обрушились на противника.

Заранее изготовившись, Ромул отвел правую руку назад, наклонился, вонзил копье в одного из спящих и перепрыгнул через него, даже не оглянувшись, чтобы удостовериться, удалось ли убить скифа. Сейчас достаточно было как следует ранить врага. Бежавший рядом с ним, шаг в шаг, Бренн ударил в грудь скифа, который безмятежно спал по соседству с первым. Тут же они расправились еще с двумя воинами и оказались возле костра, где грелись трое часовых. Те никак не ожидали нападения и преспокойно болтали о чем-то, когда перед ними из темноты возникло множество облаченных в броню легионеров с окровавленными копьями в руках.

Они даже не успели схватиться за оружие, лишь испуганно вытаращили глаза и завопили. Впрочем, крики сразу сменились невнятным булькающим клекотом и смолкли, но, умирая, часовые все же успели разбудить остальных скифов. Те крепко спали, завернувшись в толстые плащи и одеяла, и теперь поспешно выпутывались из своих походных постелей и хватались за оружие. Мало кто из них успевал сообразить, что к чему, и приготовиться к обороне.