— Что случилось? — спросила я, нарушив молчание.

— Я больше не могу это терпеть! — Он упал на колени передо мной. — Сестра, пожалуйста, позволь мне спариться с тобой.

— Что?

Он вскочил на ноги и стал нервно ходить по комнате.

— Ты нужна мне. Я знаю, что сейчас не сезон. Но ты и он… Я слышу вас, я чувствую ваш запах…

— Но я выхожу замуж!

Он остановился и посмотрел на меня. Его лицо скривилось.

— От вас с Йошифуджи исходит запах, густой и горячий, как кровь только что убитого кролика, еще теплая у меня во рту! Как спаривание! Как мускус! Мне это необходимо, Сестра!

— Нет. — Я покачала головой. — Ты мой Брат. Я не могу…

— Почему теперь это тебя останавливает? Раньше ты могла.

— Тогда все было иначе. Мы были лисами.

— А теперь мы кто? Неужели этот облик изменил содержимое? Неужели от этого мы стали другими?

— Так должно было быть.

— Пожалуйста! — Он снова встал передо мной на колени и закрыл лицо руками. — Я принял этот облик, даже не желая этого. Потому что вы с Дедушкой сказали мне так сделать. Так дай же мне хоть то немногое, о чем я тебя прошу.

— Я не могу, неужели ты не понимаешь? Теперь я женщина, и я должна вести себя соответственно. Теперь я обещана Йошифуджи. Я принадлежу ему.

Он убрал руки от лица и посмотрел на меня:

— А как же я? Что мне делать, Сестра? Какой у меня выбор? Волшебные служанки? Я пробовал. Они идеальны, как самый сладкий сон, который только может присниться мужчине. Мать? Она все еще наполовину лиса.

Я вспомнила о лисице, которую видела у ручья, когда несла череп.

— В округе полно других лисиц.

Он стукнул кулаком по полу. На мгновение его образ замерцал: мы стояли в грязи в норе под сторожкой.

— Ты же знаешь, что я больше не могу этого делать, как и ты. Так что же мне делать, Сестра?

— Я не знаю. Но я не могу спать с тобой, — сказала я мягко.

Он поднял голову. На его лице блестели слезы.

— Ты была моей подругой и моей самкой. Теперь ты с ним. Я потерял тебя.

Что я могла ему сказать? Он был прав. Он ушел и вернулся только к свадьбе.

Мне было шестнадцать, когда мы поженились. Ты был едва старше меня.

Моя церемония совершеннолетия была два года назад. Служанки убрали мои волосы в китайском стиле, а дядя отца подарил мне плиссированную юбку — это означало, что я стала женщиной. Месяц спустя я вошла в свиту придворных, жила во дворце и прислуживала старой принцессе. Я стеснялась, но она была так очаровательна, что я расслабилась. И скоро привыкла к той жизни.

Считается, что женщины при дворе распущенные, готовые развязать свой пояс перед любым привлекательным мужчиной. На самом деле все женщины по-разному относятся к подобного рода встречам. Я была из тех, чьи ворота всегда надежно закрыты, — так говорили о таких, как я. Меня не интересовали благородные мужчины при дворе: я знала, что у родителей уже есть на меня виды.

Когда наши родители договорились об этом браке, ты был словно срисован с самого себя в истории, которую рассказывала мать во время моих редких визитов домой, когда меня освобождали от обязанностей при дворе. Даже не совсем так: ты был персонажем, срисованным с мужчины, потому что моя мать даже ни разу тебя не видела и ничего не слышала о тебе от свах. Она говорила мне, что ты из хорошей семьи, что ты умный и порядочный — такой, каким должен быть настоящий мужчина. Что у тебя блестящее будущее политика. Мне было все равно: несмотря на мою службу у принцессы, я никогда не мечтала об успехе при дворе.

До того как я достигла совершеннолетия, у меня была няня, которая тайно ото всех зачитывалась моногатари-сказками и плакала над трогательными моментами. Я тоже читала их: такова была моя цена за то, что я не говорила матери об их существовании в нашем доме. Через некоторое время мы обе увлеклись чтением сказок, так что я не могла выдать ее, не выдав при этом себя.

Мы с моей кузиной (которая была младше меня на год; любительница приключений, она как-то ночью выбралась в сад, чтобы через забор обменяться стихотворениями с мальчиком ее возраста: «играть в любовь» — так я это называла) вчитывались в грязные захватанные свитки, снова и снова перечитывая описание Дженджи и Каору и трагических, прекрасных дам, за которыми они ухаживали. Кажется, все их женщины рано или поздно умирали, но я все равно завидовала их коротким, полным романтики жизням. Из этих сказок я вынесла для себя две вещи: как важно обладать изысканными манерами и элегантностью (как будто о том же самом мне не говорила день и ночь моя няня) и как необходима любовь.

Я увидела тебя в ту ночь, когда мы впервые спали вместе — после того, как была назначена свадьба. Ты был такой торжественный — стройный молодой человек, одетый в алые платья, с высокими скулами на узком лице, с гордым профилем. Сказки говорили мне, что нужно восхищаться мужчиной с лицом, круглым, как луна, но для меня ты был так же красив, как волшебный принц. Тогда мне показалось, что все звезды упали с неба в мою чашку для риса.

Полюбила ли я тебя в тот самый момент, как увидела? Да, как я могла не полюбить тебя? Те немногие мужчины, которых я видела в своей жизни, были мой отец, братья и дядя, разные священнослужители и толкователи снов (по определению своему неинтересные); я встречала мужчин и при дворе, но всегда пряталась от них в самом дальнем углу комнаты, за экранами и панелями. Даже боль при первом занятии сексом казалась мне сладкой и правильной. Я была с тобой: кровь — невысокая плата за это.

Так было до того момента, как после свадьбы мы начали друг с другом разговаривать. Вся твоя рассудительность вмиг исчезла, и я увидела не то мальчика, не то мужчину, который погружался в созерцание и смеялся над вещами, которых я не могла понять. Я интересовалась твоими обязанностями при дворе, твоими друзьями, твоими увлечениями — я старалась быть для тебя идеальной женой, женщиной, на которой мог бы жениться прекрасный принц из сказки.

У меня были свои интересы. Я смешивала духи, и красила шелка, и ходила к принцессе, когда она звала меня к себе. Но я не находила нужным обсуждать эти вещи с тобой. Идеальные женщины в сказках не утомляли принцев рассказами о своих маленьких делах.

Я старалась быть идеальной женой, чтобы ты любил меня так же, как я любила тебя. Мужчина может быть беззаботным и веселым, но женщина всегда должна оставаться достойной женой и матерью.

Я не знаю, почему мы перестали разговаривать друг с другом. Я знаю только то, что это произошло.

Пытался ли ты мне что-то сказать там, в поместье? Я не слышала этого. Я слышала только лис и твою одержимость ими. И я сбежала…

Кая-но Йошифуджи принес огонь в наш дом и зажег лампы. Дедушка проводил его в мои комнаты (как будто он не знал, где я спала!). Мать принесла нам ночные платья. Мы с Йошифуджи съели пирожные третьей ночи, и на следующий день преклонили колени перед священнослужителем, чтобы вместе выпить саке. Я думала, что будет что-то, имеющее большее отношение к нашей свадьбе; даже игры лис были более сложными. Но это было все: мы девять раз обменялись чашками с вином, вырезанными из блестящего нефрита: девять глотков холодного сырого вина. Моя семья не должна была присутствовать при этом обряде, но Дедушка, Брат и Мать все равно смотрели. Мой муж был уже слишком глубоко в мире магии, чтобы заметить их присутствие.