Супруги Эстфол молча стояли на парапете. Рука Шаола, обтянутая теплой перчаткой, сжимала руку Ирианы. Ветер трепал мех на воротнике его тяжелого летного плаща. Лицо Шаола выражало лишь мрачноватую решительность, а вот рука… Ириана знала, сколь тяжело ему возвращение в родные края.

Ей накрепко запомнились жуткие картины, увиденные в душе Шаола, особенно та, где отец столкнул его с каменной лестницы и Шаол скатился вниз, только чудом не сломав себе шею. Правда, на лбу остался шрам, прикрытый волосами. Шаол тогда был совсем мальчишкой. Мало того что отец столкнул его с обледенелой лестницы. Если бы не помощь караульных, до Рафтхола Шаол добирался бы пешком.

Ириана очень сомневалась, что характер ее свекра изменился в лучшую сторону.

Явно нет, о чем свидетельствовало появление сухопарого человека в сером мундире. На лице с выпиравшими скулами не было даже тени улыбки.

– Проходите сюда.

Ни титула, ни даже вежливого обращения. Вообще ни одного теплого слова.

Ириана крепче сжала руку мужа. Они прилетели сюда не ради жестокосердного самодура, оставившего столько ужасных шрамов на душе Шаола. Их цель – предупредить жителей Аньеля о грядущей опасности. «Эти люди заслуживают нашей помощи и защиты», – мысленно твердила Ириана, входя в сумрачный коридор.

Высокие потолки, узкие стены. Окна в самом верху, больше похожие на бойницы и почти не дававшие света. В старинных жаровнях перемигивались угли, однако внутри было не намного теплее, чем снаружи. Кое-где на стенах висели ветхие, потускневшие шпалеры. И – тишина. Ни музыки, ни смеха, ни разговоров.

Неужто эта старинная крепость, продуваемая насквозь, и была отчим домом Шаола? По сравнению с дворцом хагана – лачуга, непригодная даже для гнезд рукков.

Угадав мысли жены, Шаол наклонился к ее уху и так, чтобы не слышал провожатый, пояснил:

– Мой отец не считает разумным тратиться на удобства. Раз крепость стоит и не рушится, перемены излишни.

Он пытался шутить. Ириана добросовестно улыбнулась, хотя каждый шаг лишь усугублял ее негодование. Их молчаливый провожатый остановился перед высокой двустворчатой дверью, обшарпанной, со следами гнили. На однократный стук провожатого изнутри донеслось:

– Пусть войдут.

Холодный, язвительный голос заставил Шаола содрогнуться.

Двери распахнулись. За ними был такой же сумрачный зал с колоннами по стенам. Из окон лился тусклый свет. Вдоль зала тянулся длинный стол, за которым свободно разместились бы сорок человек. Сидевший во главе стола не счел нужным встать и выйти навстречу сыну и невестке. И не произнес больше ни слова.

Каждый их шаг отзывался гулким эхом. Слева в громадном очаге жарко полыхал огонь, но тепло его рассеивалось в пространстве зала. Перед правителем Аньеля стоял кубок с вином и несколько тарелок с объедками. И больше никого из членов семьи – ни матери Шаола, ни младшего брата.

Но лицо сидящего… Так будет выглядеть Шаол через несколько десятилетий. Или выглядел бы, пойди он холодностью и бездушием в отца.

Ириана не представляла, как ее мужу удалось наклонить голову и произнести:

– Здравствуй, отец.

Никогда Эстфольская крепость не вызывала у Шаола чувства стыда. Только пройдясь по ней с Ирианой, он вдруг увидел крепость ее глазами. Всю пыль, грязь, запустение. Куда ни взгляни – везде требовался основательный ремонт.

И в это унылое, холодное место он привез свою жену, полную света и тепла. При мысли, каково Ириане находиться здесь, Шаолу захотелось увести ее к ожидавшему рукку и полететь обратно на побережье.

Но теперь, увидев отца, который не пожелал даже встать и выйти им навстречу, увидев стол и неубранные тарелки, Шаол почувствовал, что надо крепко взять себя в руки. Иначе можно погубить все, ради чего они сюда летели.

Отец был в широкополом плаще с меховой подкладкой. Когда-то он вот так же восседал в этом кресле, главенствуя за столом. Но тогда зал был полон гостей. Сюда приезжала адарланская знать, придворные, полководцы.

А теперь здесь пусто и мертво, как в склепе.

– Ты снова ходишь, – произнес отец, пристально оглядев Шаола с головы до ног.

Внимание задержалось на руке, в которой Шаол держал руку Ирианы. Глупо было рассчитывать, что отец поздравит его с женитьбой. Скорее ударит, и побольнее, выбрав самое уязвимое место.

– Последнее, о чем я слышал… у тебя даже пальцы не шевелились.

– Благодаря этой женщине я снова хожу, – ответил Шаол.

Его поразило, с какой холодностью Ириана смотрела на отца. Шаол и не подозревал, что его жена умеет так смотреть. Казалось, она подумывает, как бы заставить Эстфола-старшего заживо гнить изнутри. Эта мысль достаточно вдохновила Шаола, и он сказал:

– Познакомься. Моя жена, госпожа Ириана Торас-Эстфол.

Легкое удивление, появившееся на отцовском лице, быстро исчезло.

– Стало быть, целительница, – пробормотал отец и принялся беззастенчиво разглядывать Ириану, отчего Шаолу захотелось что-нибудь разгромить в этом зале. – Насколько мне известно, род Торасов не принадлежит к знати.

«Напыщенный идиот!» – подумал Шаол.

– Возможно, и не принадлежит, господин Эстфол, – ответила Ириана, подняв голову повыше. – Меня это никогда не занимало. Но по достоинству и значимости моя родословная ничуть не уступает родословным знати.

– Эта хотя бы говорить умеет, – усмехнулся Эстфол-старший, отхлебнув вина.

Шаол так сжал пальцы другой руки, что кожа перчатки заскрипела.

– Лучше, чем твоя прежняя подружка. Дерзкая, самодовольная. Наверное, все ассасины такие.

Удара не получилось. Ириана все это знала. Знала, чью записку хранила у себя в медальоне. Но не предвидела, что за первой атакой последует вторая.

– Однако та дерзкая, самодовольная особа оказалась королевой Террасена, – добавил Эстфол-старший и сухо рассмеялся. – Какой куш ты бы мог сорвать, сынок, сумей ты ее удержать!

– Ириана – самая искусная целительница в своем поколении, – с убийственным спокойствием проговорил Шаол. – Ее знания и способности ценнее любой короны.

И начавшаяся война это подтвердит.

– Не трать понапрасну слов, пытаясь доказать своему отцу мою ценность, – сказала Ириана, не сводя ледяного взгляда с Эстфола-старшего. – Я точно знаю, какая сила дарована мне богами и каковы мои возможности. До сих пор я спасала жизни, обходясь без чьих-либо благословений.

Ириана говорила то, что думала.

Эстфол-старший вновь смерил ее взглядом, и опять в его глазах мелькнуло любопытство.

Если бы несколько минут назад Шаола спросили, как поведет себя Ириана во время встречи с его отцом, он бы пожал плечами. Но ему и в голову не приходило, что она ничуть не оробеет перед Эстфолом-старшим и вообще будет держать себя с его отцом на равных.