— Но губернатору нужны помощники, мадам Нонг Ки. Ему нужны настоящие мужчины, — добавил в шутку Дик.

— Да, Дик, настоящие. Но разве только этим мужчина красив? Настоящие? Видели мы таких.

— Надеюсь, мадам Ки, их нет сегодня в баре, людей губернатора? И моя Росита свободна?

— О, да, сэр. У них какое‑то важное‑преважное, секретное‑пресекретное совещание, а, быть может, и учение. Опять будут бить друг другу лица и делать из себя настоящих мужчин, — рассмеялась мадам Нонг Ки.

— А, вы имеете в виду совещание на вилле? — спросил небрежно Дик, заглядывая вызывающе в глазки мадам Ки.

— Нет… — смутилась та. — Нет, Дик. Они уехали куда‑то в горы. Так говорила мне Росита. В какую‑то глушь. Там, кажется, находится второе ранчо Ральфа Хилдбера. Он уже помешался на этих секретных совещаниях, учениях, на муштре своих охранников. Одну мою девушку туда как‑то пригласили, так она потом и сбежала от меня, я ее потом уже и не видела. С кем‑то спуталась, шлюха…

— А, вспомнил, это около поселка лесорубов. Я там был несколько раз. Тогда еще Фрэнк ногу сломал там. А Мюккель схватил насморк.

— О, извините, мистер Ричардсон. Я не знала, что и вы тоже увлекаетесь играми губернатора, — сконфузилась мадам Ки. — Но, по‑моему, это не совсем там… Лили мне рассказывала, вот она, взгляните еще раз, Дик, ну сущее дитё, такая хрупкая, беленькая, нежная. А в постели, — мадам сделала глазками выразительный жест — настоящая тигрица. Такой темперамент, столько эмоций, такая чувственность. Многим это нравится. И откуда она только силы берет?… Так вот она, Дик, рассказывала, что они долго ехали по шоссе номер тридцати семь в сторону Чарлстона, а потом свернули на какое‑то плато у горки камней, сложенных крестом.

— А давно проверялась Росита, мадам Ки? — спросил Дик, взглянув незаметно на часы, неловко улыбаясь. — Вы уж извините меня, мадам… Но у меня двое детей, ревнивая жена, я порядочный семьянин, сами понимаете, чуть что и…

— О, мистер Ричардсон, у нас с гигиеной очень строго! — воскликнула мадам Hour Ки. А ваша Росита у меня самая‑пресамая чистюля… Но, я вас понимаю, конечно, береженого и бог бережет, зайдите лучше завтра, этак часиков в семь. Не хотелось бы такому милому мальчику подсовывать некачественный товар. Вы не похожи, Дик, на этих солдафонов губернатора… О, аллах, что я говорю. Я хотела сказать, на сотрудников нашего волевого сверхчеловека Ральфа Хилдбера и его плохо воспитанных вояк.

— Я очень вам признателен, мадам Ки, — сказал Дик, вставая, галантно раскланиваясь и целуя руку заулыбавшейся владетельнице отеля‑бара «Плейфул».

— Фрэнк говорил мне о вас много лестного. Что же касается Роситы, то у меня, мадам, слов нет. Она… она прямо чудо, куколка, настоящая шоколадка.

Выходя из бара, Дик обнаружил за собой слежку. Два каких‑то типа потянулись следом за ним. Он остановил такси, попросил отвезти его к универсальному магазину. Сзади пристроилась чья‑то машина. Заскочил в магазин, нырнул в служебный отсек, пробежался по длинному коридору, сунул под нос охраннику удостоверение сотрудника Белого дома губернатора. И пока тот сонно что‑то соображал, выбежал в их дворик, заваленный ящиками, перемахнул через забор, снова поймал такси, поехал к ближайшему прокатному пункту.

Там сразу же взял спортивную «тойоту», предоставив удостоверение на имя Клайда Гонсалеса, — припрятанного от Фелуччи еще со времен проведения операции по «иглоукалыванию», припрятанного просто так, на всякий случай — потребовал заправить оба баллона и побыстрее, так как он очень торопится на свидание с любимой, и уже через пять минут выруливал на скоростное федеральное шоссе номер тридцать семь. Было без десяти восемь. Погнал на запад, в сторону Чарлстона, посматривая в боковое зеркало и на задний локатор. Тот зафиксировал на расстоянии более километра чужую машину, выдал ее параметры — «Форд», оборудованный гравитром, перемещается со скоростью ста восьмидесяти километров в час.

Он чуть не проскочил груду камней на обочине, если бы опять же, чисто случайно, не взглянул на индикатор обзора пространства. Зеленый крест высветился у него позади, метрах в трехстах. И не разворачивая «тойоты», Дик сдал назад. Никаких дорожных знаков, никаких указателей, литера «Г», выведенная белой краской на одном из камней, и все. Бетонное шоссе убегало белесо вправо, убегало куда‑то в темень. Включив подфарники и прибор для ночного вождения, он медленно продвигался вперед. И когда вдали, слева, в ложбине замелькали тусклые огни какого‑то ранчо, проехав еще километра три, свернул в лесок.

Тихо, особенно тихо, после рева мощного двигателя «тойоты». Звон в ушах. Подул ветерок, стало прохладно, он закутался сильнее в плащ, надвинул на лоб шляпу. Щербатая луна, зависшая над плоскогорьем, напоминала бумеранг. Кусты акации тянулись к самому ранчо. И он пробирался ими, колючки цеплялись за полы плаща, раздавался звук, будто материя рвется. И он останавливался, искал дыру, но нет, выдержал натиск колючек плащ. Слух улавливал какие‑то писки зверушек, их бег по сухим листьям, опавшим веточкам. А один раз ему почудилось, что за ним посапывает медведь, и он вытащил кольт, взвел курок, долго прислушивался, но ничего сзади не было.

Ранчо возникло неожиданно. Дик чуть не наскочил с ходу на забор. Отошел снова в кусты, прошелся чуть к столбам с фонарями, освещавшими ворота. Там, на заасфальтированной стоянке, поблескивали крышами автомобили, чернели два автобуса, ходили какие‑то люди с карабинами и автоматами. Он опять, крадучись, вернулся назад, подальше от ворот, встал на сук и заглянул через забор. Двухэтажный деревянный дом напоминал неприступную древнюю крепость. Узкие окна‑бойницы, чернеющие на втором этаже, высокая острая крыша, толстые сваи, на которых был установлен дом, чернели проемами, будто решетки мрачного подземелья. Но на первом этаже эту удручающую картину скрашивали широкие, кое‑где распахнутые настежь, окна, светившиеся ярким светом. От забора до дома было далеко, метров сто.

Дик поскреб ручкой кольта по забору, даже мяукнул пару раз, но ни одна собака не гавкнула. Он облегченно вздохнул, подумал, что хоть не напрасно гнал сюда машину. Зайдет в гости к губернатору, и ничего, что тот забыл его пригласить, ничего, что он перемахнет через забор. У него, быть может, еще с детства страсть к лазанью по кустам и чужим ранчо. Конечно, будет неприятно, тот начнет отчитывать его как мальчика, мол, как же вам, молодой человек, не совестно вторгаться в частные владения, да еще губернатора штата.

Что это ты, лорд Ричардсон, пустился в рассуждения? А не боишься ли ты? А не хочешь ли ты назад убежать, к своей машине? Ну, что же ты все мешкаешь?

Дик выдохнул, подтянулся на руках, перевалил через забор, полежал на земле. У забора сложенные штабелями дрова, какие‑то бочки, так что здесь незамеченным можно просидеть и всю ночь. Можно и поснимать, если не далековато. Что там говорила та юная боевичка? Я уже и не помню характеристик зажигалки‑фотоаппарата. Щелкну пару раз.