Дик опешил, мысли никак не хотели выстроиться в нужном логическом порядке. Но и этих слов ему оказалось вполне достаточно, чтобы сообразить, что он влип в дурную историю. Отдаться в руки полиции штата Пенсильвания, учитывая его проделки на ранчо губернатора, тоже не хотелось. Но кто этот в сером плаще? Почему он его предупредил? Вероятно, он видел, как я заходил в этот бар. Но он, похоже, так же знает, что я не убивал мадам Нонг Ки, знает где я пропадал все это время. На человека губернатора он не похож. Быть может, он от «Дже»? А кто же тот, что сзади? Кто же тот, в широкополой шляпе, что целится мне сейчас из автомата в спину? А не он ли помог мне у забора? Уж больно характерна его фигура. Что делать? Стрелять? В кого стрелять? В того, что спереди? Но он же предупредил меня об опасности? В того, что за спиной? Но он же спас меня, если это он.

Из оцепенения его вывел крик человека в широкополой шляпе. Что он прокричал, Дик не разобрал. Но, обернувшись, заметил там, далеко позади, на изгибе шоссе, блеснувший свет вынырнувших откуда‑то машин, целой кавалькады, несущихся с большой скоростью.

Газеты он просматривал вместе с профессором Перри Хименсом. Пестрели заголовки: «Убийца скрылся», «Маньяк из Нью‑Йорка», «Бандит в ученой мантии», «Гангстер профессора Хименса». Профессор крякнул, прочитав текст заметки. Автор описывал подробности изнасилования Ричардсоном девственницы мадам Нонг Ки. «Трагедия в баре Гаррисберга», «Личность преступника установлена». Под этой статьей была помещена фотография: Дик Ричардсон прижимается щекой к мадам Нонг Ки, под ней пояснение — «за пять минут до убийства». «Убийца пока на свободе», «Куда ведут следы маньяка?», «Почему медлит полиция?» И тому подобное.

С минуты на минуту ожидали появления репортеров, журналистов, полицейских чинов. Кэти сидела в углу кабинета профессора, сверкала хищно глазками, вся нахохлившаяся и злая. Хименс швырнул в урну все газеты, молча встал и вышел в агрегатный зал. Отдав там какие‑то распоряжения группе сотрудников, вялых и полусонных — среди которых были Брант Уорден, Грегори Волкер, Рой Джойс, Тони Эдкок и еще два специалиста по генератору ГМП, — и вернулся.

— Дик, ты с ней спал? — спросил профессор, когда выбежала из кабинета засопевшая и всхлипнувшая Кэти.

— Нет, Перри! Нет! Повторяю, нет!

— А откуда же эта фотoгpaфия? Монтаж?

— Нет… не думаю. Я беседовал с мадам Нонг Ки в баре.

— Мило, видно, беседовал, — хмыкнул Хименс. — Скверные твои дела, Дик. Давай говорить начистоту. Тебя ждет каторга на Сатурне или электрический стул, но зато намного ближе, у нас, на Земле. Безусловно, если не удастся адвокатам доказать, что это все кем‑то подстроено. Ты куда от нее потом пошел? И во сколько?

— По… по своим делам. Где‑то в девятом часу. Или чуть раньше, я уже не помню…

— Ее задушили, как пишут газеты, в одиннадцатом часу. Ты, вероятно, уехал в отель «Империал» и лег спать? Тебя кто‑нибудь видел в это неблагонадежное время в отеле?… В номере?… Да‑а! Плохи твои дела, Дик. Тебе лучше на время куда‑то скрыться.

— Куда, Перри? Куда? Посмотрите в окно! Пять полицейских машин у подъезда!

— Ну, исчезнуть бедному нашему мистеру Ричардсону все же придется, — Хименс ухмыльнулся, непонятно чему радуясь. — Мое имя тоже мелькает в газетах. Вы думаете, мистер Ричардсон, почему мы сидим здесь вдвоем, — профессор перешел на официальный тон, начал обращаться к Дику на «вы». — У вас не возникло подозрение — куда это подевались остальные сотрудники, поднятые мною из постелей в пять часов утра, как только вы позвонили из аэропорта? Вы думаете, я им не доверяю? Нет, мистер Ричардсон, нет! Доверяю, так же как и вам… Хотя вы и не все договариваете. А мне хотелось бы все же знать, куда это вы после бара ездили?

— В гости к губернатору, на его ранчо, Хименс. На ранчо будущего сильного президента. Если он им будет.

— Кто же этому помешает, мистер Ричардсон? Не вы ли?

— А почему бы и нет?

— Я так и предполагал, Дик, — опять профессор перешел на дружеский тон. — Ты полез не в свое дело. Сколько раз я тебе говорил — занимайся лишь наукой и оставь эти диктаторские замашки. Тебя раздавят! Отлаженная годами избирательская машина запущена! И не тебе ее застопорить!

Хименс подскочил к окну, выглянул наружу, вниз. К зданию фирмы подъехали еще две машины полицейских. Он опять ухмыльнулся, махнул шаловливо рукой, как бы говоря, брось, Дик, не нервничай, выкрутимся.

— Эти голубчики упустили время, мой дорогой Дик! — захохотал Хименс на весь кабинет. — Пока все идет хорошо, Дик. Как в том старом анекдоте, знаешь? Свалился с тридцатого этажа Джон и полетел вниз. Пролетая двадцатый этаж, у него из окна кто‑то спросил: «Как, мол, твои дела, Джон?» «Пока все идет хорошо», — ответил тот.

Хименс опять громко засмеялся, но, заметив, осунувшееся и мрачное лицо Дика, смолк, сообразив, что он, кажется, неудачно пошутил. Ведь и вправду у Ричардсона был один выход — выпрыгнуть в окно.

— Не нервничай, Дик! Все идет по плану. С твоего разрешения, — профессор жеманно шаркнул ногой — я позвоню в управление фирмы «Реклама и бизнес», на их телестудию Эр‑би‑си. Начинается неплохой спектакль, дорогой Дик!.. Да, еще, чуть не забыл. На твое имя в адрес нашей фирмы пришло письмо.

Профессор порылся в папке, вытащил помятый конверт и протянул начавшему уже кое о чем догадываться Дику. Тот с трудом разобрал знакомый корявый почерк. Отец писал на грубой пожелтевшей бумаге: «Ты извини меня, Дик, что приходится тебя снова огорчать. Но какая‑то падла срубила дерево на могиле твоей матери. Ты знаешь, конечно, что она не сражалась в войсках Джорджа Вашингтона под Йорктауном. Не избиралась и в конгресс. Не была и губернатором. Но это была твоя мать…»

Дик подумал, что на старости отец начал ругаться, раньше за ним этого не наблюдалось, что у него вот и юмор старческий прорезался. И бегло просмотрел еще две страницы, на которых дрожащей рукой отец описывал свое бытие, писал, что живет он неплохо, что три года назад женился на прелестной миссис Вустер, что он хотел бы увидиться с Диком, хотел, чтобы тот сам посадил новое дерево.

Срубили дерево… Кому оно мешало? Кому мешала мать? У нее‑то и врагов не было. Поругивалась иногда с соседями, как все, потом мирилась. Отец женился… Надо бы съездить к нему. Но когда? Здесь вот и домой, на Лонг‑Айленд, не выберешься. Жену по тевиду вызвал. Бабка не находит места, волнуется. Эрик все спрашивает, что привез папа… Кэти ходит злая, поверила, видимо, газетным сплетням… Что делать с материалами? Как передать их «Дже»? Как сообщить им, где они спрятаны?… Позвонить кандидатам от других партий?… Но кто поверит убийце?… Только «Дже» и его маленькая боевичка поверят? Но где их сейчас искать?… Быть может, они звонят мне домой?…

Дик набрал номер, подошла бабка, заплаканная, платочек у глаз, не могла и слова внятно выговорить. Он, как мог, успокаивал бабку, но та, казалось, и не слышала его, лишь все смотрела на него и смотрела. Подсадила к экрану Эрика, тот кривлялся, визжал, допытывался, что он ему привез из командировки, когда приедет домой…