Анджела Хакер запретила своей писательской группе пользоваться клише, но это письмо она не увидит, поэтому закончу вот чем:

Как жаль, что тебя здесь нет,

Адриан

Суббота, 11 апреля

Мой первый факс! Он адресован «Адриану Моулу, Институт Факсос» и пришел в контору турагента в городе. Потом его доставили в Институт в фургоне зеленщика, и Джулиан, симпатичный лысый администратор принес мне его прямо на террасу. Это вызвало сенсацию.

Дорогой Адриан,

Спасибо тебе за письма. Мне бы тоже хотелось быть там, с тобой. Похоже, там у тебя — идиллия.

Я так рада, что тебе полегчало. Когда я впервые увидела тебя на кухне «Дикарей», то сразу подумала: этому человеку больно. Мне хотелось коснуться тебя и успокоить тебя прямо в кухне, но, разумеется, таких вещей никто не делает — по крайней мере, в Англии.

Мне кажется, тебе по силам стать счастливым человеком — при условии, что ты отцепишься от своего прошлого. Почему бы тебе не попробовать жить в настоящем и оставить весь свой багаж на Факсосе, когда вернешься сюда?

Не могу утерпеть и скажу тебе, что мне предложили участвовать в групповой выставке «Молодые Современники» в сентябре. Ты придешь на открытие? Пожалуйста, скажи, что придешь?

Роберто жалуется, что человек, которого Дикар временно нанял на твое место, устраивает овощам резню и бойню, и он теперь жалеет, что отпустил тебя вообще.

Все в «Дикарях» шлют тебе самые горячие приветы. Роберто просит, чтобы ты привез ему бутылку узо.

Я скучаю по тебе.

И тоже шлю свои самые лучшие пожелания,

Жожо

Хижина Номер Шесть

Институт Факсос

Факсос

Воскресенье, 12 апреля

Дорогая Жожо,

Какая фантастическая новость — про выставку! Ну конечно же я приду на открытие. Хотя кажется, что до сентября еще очень и очень долго. Весна здесь просто великолепна. Я никогда раньше не видел таких красок.

На нашей встрече вчера утром Анджела Хакер попросила группу писателей написать первую страницу романа.

Мне хотелось немедленно сбегать наверх в хижину и вручить ей всю свою рукопись «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины», но я сдержался. Книге не хватает всего нескольких страниц до завершения. К чему портить все судно за грош дегтя? (Поскольку мне запретили пользоваться клише, я ловлю себя на том, что постоянно ими пользуюсь.)

Весь день и большую часть ночи я работал над «Гляди-ка!» И теперь думаю, что книга наконец-то завершена. Вот как она заканчивается:

Джейк оторвался от компьютерного терминала и зашагал взад-вперед по комнате. Он поправил на стене живописный портрет статной африканской женщины, который недавно приобрел на выставке.

После этого он задумчиво выглянул в окно и увидел, что какое-то дитя тащит по земле палку.

Джейку не терпелось закончить свой роман «Спарг из Кронка». Он слышал, как в его дверь барабанит типограф, требуя законченной рукописи. Вчера вечером его издатель слег в больницу с нервным истощением, но концовка книги все равно продолжала его избегать.

Дитя за окном прекратило ковырять палкой сухую почву сожженного засухой Лондона.

— Чёртабери! — заорал Джейк, прыгнул в свое сверхсовременное кресло для печатания и принялся дописывать конец книги.

Спарг боролся с Круном, своим отцом, за владение палкой. Он недоумевал, почему они дрались именно из-за этой палки. Вокруг валялось множество других.

Он бросил взгляд на старое лицо своего отца, теперь искаженное гневом, и подумал: ну почему же мы это делаем ? Он выпустил палку из рук и позволил старику утащить ее прочь.

Спарг сидел на спекшейся от зноя земле и думал: если бы только у нас был язык , не нужно было бы становиться такими дьявольски телесными .

Он потыкал землю пальцем. Провел пальцем по ней. Через несколько минут перед ним на земле появились знаки и символы.

Еще не успело и солнце зайти, как он написал первую страницу своего романа. Он надеялся, что ночью не хлынет дождь и не уничтожит его работу.

Завтра он продолжит писать уже в пещере, подумал он. Как же назвать ему этот роман? Он хрюкнул себе под нос и примерил несколько названий. Наконец, остановился на одном и поспешил к большой пещере, чтобы выцарапать его на стене, пока не забыл:

КНИГА БЕЗ ЯЗЫКА

Да, это оно. И он подобрал с земли палку и принялся жевать ее конец, чтобы сделать его острым.

Джейк едва мог дождаться, пока электронный принтер выплюнет отпечатанную страницу.

— Наконец-то! — ликовал он. — Я завершил «Спарг из Кронка»!

Прошу тебя, дай мне знать, что ты по этому поводу думаешь, Жожо. Мне по-настоящему ценно твое мнение.

Сегодня утром вручил завершенную рукопись Анджеле Хакер. Она приняла ее у меня из рук и простонала:

— Ёкарный чёрт! Я же просила только одну страницу! — Затем убрала его в свою синюю сумку из пальмового волокна, которую таскает с собой повсюду, и продолжала разговаривать с Кларой про свой сон, в котором ее преследовал гигантский таракан.

В 11 часов вечера, проведя весь вечер со своими друзьями на террасе бара, где мы пели песни, я вернулся в хижину и обнаружил, что под дверь мне просунули следующую записку:

Адриан,

Я просмотрела «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины». Тратить слов я не стану. Это типичные юношеские бредни, и достоинств здесь нет никаких. «Спарг из Кронка» писали уже миллионы раз, дорогой мой мальчик. Но «Книга без языка» — роман Спарга — это поистине блестящая концепция.

Мне бы хотелось, чтобы ты заглянул ко мне, когда мы вернемся в Лондон. Хорошо бы вам познакомиться с моим агентом, сэром Гордоном Джайлзом. Мне кажется, твоя оригинальность придется ему по душе.

Поздравляю! Ты — писатель.

Анджела Хакер

Может, я и писатель, Жожо, но слов, чтобы выразить мое счастье, я подобрать не в силах.

Мой самолет приземлится в Гатуике в среду в 3 часа дня.

С любовью,

Адриан

Вторник, 14 апреля

Сегодня утром Анджела Хакер объявила, что последняя встреча писательской группы пройдет на «Голозадом Пляже». При мысли об этом мой пенис скукожился. Я никогда раньше не появлялся нагишом прилюдно. «Голозадый Пляж» — то место, где развлекаются экстроверты и самоуверенные типы. Ни тем, ни другим я не являюсь. Тем не менее, после трех стаканов рецины за обедом я поймал себя на том, что сползаю по скалам к пляжу нудистов.

Я поразился смехотворной синеве моря. Скалы сияли розовым светом, когда я спотыкался по берегу к пляжу цвета заварного крема. Мне показалось самой естественной вещью на свете просто скинуть шорты и припасть к песку. Двенадцать долгих лет я переживал из-за длины своего пениса. Теперь, наконец, глядя на своих собратьев-писателей мужского пола, я мог видеть, что сложен совсем как другие мужчины. Я легко попадал в диапазон «нормальных».