В половине седьмого вечера я перевернулся и явил себя солнцу. Не произошло ничего ужасного. Гром не грянул. Ни мужчины, ни женщины не разбежались, визжа от ужаса при виде моей полной фронтальной наготы.

Я вошел в море и поплыл к кроваво-красному закату. Я предал себя воле волн и морского течения. Было уже почти темно, когда я вернулся на пляж. Полотенцем я не воспользовался. Я дал воде самой высохнуть у меня на теле.

В бледном лунном свете я зашагал к Институту. Путь я срезал через рощу. Земля была покрыта ковром опавших сосновых иголок, и каждый шаг мой вызывал потрескивание ароматного восторга.

Я шел по щиколотку в мягкой траве и диких цветах. Потом до меня донесся запах жимолости, и веточка царапнула мне лицо. Я взошел на мыс и на мгновение остановился, глядя сверху на Институт. Дверь кухни была открыта. Из нее лился яркий свет, звучал смех и несся восхитительный аромат жарящегося мяса.

Среда, 15 апреля

10 часов вечера. Увидел Жожо — она ждала меня за ограждением. Бросил весь свой багаж и устремился к ней.