Но пропасть каким-то образом оказалась преодолена. И вот у меня верная жена и установившаяся жизнь, и в этой жизни нет места для женщины, которую я обещал любить всегда.

– Больше того, – сказала Эсси, наблюдая за моим лицом.

Я не очень хорошо участвовал в разговоре.

– Да?

– Больше того. Вэн прилетел с двумя женщинами, не с одной. Вторая женщина – Долли Уолтерс, неверная жена человека, с которым мы виделись в Роттердаме, помнишь? Молодая особа. Плачет, краска на глазах потекла. Очень красивая женщина, но не очень умная. Военная полиция США арестовала ее, когда Вэн улетел без разрешения, поэтому я решила с ней поговорить.

– С Долли Уолтерс?

– О, Робин, слушай меня, пожалуйста! Да, с Долли Уолтерс. Но она очень мало могла мне сказать, потому что у военной полиции на нее другие планы. Американцы хотели переправить ее в Высокий Пентагон. Бразильская военная полиция попыталась помешать им. Большой спор, но победили в конце концов американцы.

Я кивнул, показывая, что слушаю.

– Понятно. Американцы арестовали Долли Уолтерс.

Эсси пристально посмотрела на меня.

– Как ты себя чувствуешь, Робин?

– Все в порядке. Я только слегка обеспокоен. Надеюсь, эти трения между американцами и бразильцами не помешают им объединить данные.

– Ага, – сказала Эсси, кивая. – Тогда понятно. Я видела, что ты обеспокоен, но не могла понять, почему. – Тут она прикусила губу. – Извини, дорогой Робин. Я тоже расстроена.

Она села на край кровати, раздраженно поморщилась, когда за нее принялся анизокинетический матрац.

– Прежде всего практические вопросы, – сказала она, нахмурившись. – Что нам теперь делать? Есть несколько альтернатив. Во-первых, лететь исследовать объект, обнаруженный Уолтерсом, как и планировалось. Во-вторых, попытаться собрать больше информации относительно Джель-Клары Мойнлин. В-третьих, поесть что-нибудь и хорошенько выспаться, прежде чем что-то предпринимать, потому что... – укоризненно добавила она, – не забывай, Робин, что ты еще не оправился от серьезной внутриполостной операции. Лично я склоняюсь к третьей альтернативе, а ты?

Я все еще обдумывал этот трудный вопрос, когда Альберт откашлялся.

– Миссис Броадхед? Мне пришло в голову, что не очень дорого обойдется – возможно, в несколько сотен тысяч долларов, – если мы наймем одноместный корабль и отправим его на фоторазведку. – Я смотрел на него, стараясь понять, к чему он ведет. – Таким образом, – объяснил он, – корабль сможет найти объект, в котором вы заинтересованы, определить его местонахождение, наблюдать за ним, а потом доложить нам. Сейчас на одноместные корабли спрос небольшой, и на Вратах есть несколько пригодных к действию.

– Хорошая мысль! – воскликнула Эсси. – Решено, так? Организуй все необходимое, Альберт, и одновременно приготовь нам что-нибудь вкусное для первой еды на... на новом корабле «Истинная любовь».

Я не возражал, и так мы и поступили. А не возражал я потому, что был в шоке. Самое плохое в шоковом состоянии то, что вы не сознаете, что в нем находитесь. Мне казалось, что у меня ясная голова и я все замечаю. Я ел то, что ставили передо мной, и не замечал ничего странного, пока Эсси не уложила меня в большую упругую постель.

– Ты ничего не говоришь, – сказал я.

– Потому, дорогой Робин, что последние десять раз, как я к тебе обращалась, ты молчал, – ответила она, совсем не обвиняюще. – Увидимся утром.

Тут я достаточно быстро сориентировался.

– Ты собираешься спать в каюте для гостей?

– Да. Я не сердита, дорогой, я даже не расстроена. Просто тебе нужно немного отдохнуть.

– Наверно. То есть я хочу сказать, милая, что это хорошая мысль, – сказал я, начиная понимать, что на самом деле Эсси очень расстроена, и даже подумал, что мне нужно взволноваться из-за этого. Я взял ее за руку и поцеловал запястье, прежде чем отпустить, и заставил себя снова завести разговор. – Эсси? Мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем называть корабль?

Она поджала губы.

– "Истинная любовь" – хорошее название, – рассудительно сказала она.

Но, похоже, какие-то оговорки у нее были, и я не понимал, почему.

– Я спросил бы тебя, – объяснил я, – но мне это дело показалось щекотливым. То есть спрашивать человека, в честь которого называешь. Все равно что спросит, что тебе купить ко дню рождения, а не самому придумать.

Она улыбнулась.

– Но, дорогой Робин, ты всегда спрашиваешь меня об этом. Это неважно. Да, «Истинная любовь» – прекрасное название, особенно когда знаешь, что эта любовь ко мне.

Я думаю, Альберт снова подсунул мне снотворное, потому что сразу уснул. Но проспал я недолго. Три-четыре часа спустя я лежал в анизокинетической кровати, сна ни в одном глазу, совершенно спокойный и очень озадаченный.

На периметре Врат, где расположены причальные доки, действует из-за вращения небольшая центробежная сила. Низ становится верхом. Но в «Истинной любви» этого не происходило. Альберт развернул корабль, и теперь та же сила, что удерживает нас от всплытия над поверхностью астероида, нейтрализует и воздействие его вращения; меня слегка прижимает к мягкой постели. Я слышал негромкий гул корабельных систем жизнеобеспечения, они сменяли воздух, поддерживали давление в канализации и выполняли все остальные работы, чтобы корабль жил. Я знал, что стоит мне позвать Альберта, и он появится. Стоило попытаться его вызвать, просто чтобы посмотреть, войдет ли он в дверь или, чтобы позабавить меня, выползет из-под кровати. Вероятно, он мне в пищу подмешал не только снотворное, но и транквилизатор: проблемы больше меня не беспокоили, хотя я понимал, что не решил их.

Какие проблемы решать? Это первая проблема. Мои приоритеты за последние несколько недель так часто менялись, что я не знал, что поставить на самый верх. Трудная болезненная проблема террористов, и ее важно решить не только ради меня; но она несколько передвинулась после рассказа Уолтерса в Роттердаме. Там он представил мне новую проблему. Существует проблема моего здоровья, но она, кажется, решена хотя бы временно. А теперь новая и неразрешимая проблема – Клара. Я могу справиться с этими проблемами. Со всеми вместе и с каждой в отдельности. Вопрос – как? Что мне делать, когда я встану?

Я не знал ответа на этот вопрос и потому не вставал.

Постепенно я снова уснул, а когда проснулся, обнаружил, что я не один.

– Доброе утро, Эсси, – сказал я, беря ее за руку.

– Доброе утро, – ответила она, по-дружески знакомо прижимая мою руку к щеке. Но говорить она начала не о привычном. – Ты себя хорошо чувствуешь, Робин? Прекрасно. Я думала о нашей ситуации.

– Понятно, – сказал я. Я чувствовал, что напрягаюсь; мирная расслабленность куда-то исчезла. – О какой ситуации?

– О ситуации с Кларой Мойнлин, конечно, – сказала она. – Я вижу, что тебе трудно, дорогой Робин.