Но великий вор знает, что самые ценные вещи – это секреты. Я требую украденную вещь в качестве оплаты за свои услуги, потому что таким образом я храню ваш секрет, а вы мой. Вы украли у монаршей семьи. Таким образом, у меня перед вами есть преимущество, – парни внимательно наблюдают за ним, и я должна сказать, что впечатлена. Очень. – Поведайте мне, – продолжает он, – как вы украли это ожерелье?

– Во время дворцового бала в честь завершения отбора, – спокойно поясняет Эверт. – Пока все были заняты праздником, мы вышли на улицу, я забрался на балкон принцессы и проскользнул в ее открытое окно. Это было на ее туалетном столике.

Рогатый Крюк качает головой, и, хотя мне не видно, я уверена, что он улыбается.

– Вы украли ожерелье принцессы прямо у них из-под носа? Вы трое, должно быть, чего-то очень сильно жаждете. Отлично. Я вас слушаю.

Парни обмениваются взглядами, и мои нервы превращаются в натянутые струны. Если он не сможет нам помочь…

Силред прочищает горло. Переговоры всегда ведет он, потому что только у него это отлично получается. Ронак всегда начинает говорить, как пещерный человек, а Эверт постоянно бранится.

– Кое-кто из наших знакомых застрял в Завесе. Мы хотим ее вернуть.

Фейри удивленно подается назад.

– В Завесе? – Он качает головой. – Невозможно.

– Однако это так, – парирует Силред. – Однажды фейри выбил ее в наш мир ударом сильной магии. Волшебство привязало ее к другим существам и заякорило на них. К сожалению, эта связь была разрушена, так как они оказались далеко друг от друга. Она вернулась в Завесу. Нам нужно, чтобы ты нашел кого-то, кто сможет вернуть ее обратно и заякорить по-настоящему.

Рогатый Крюк в задумчивости потирает подбородок под маской. Он молча расхаживает по маленькому пространству, погруженный в свои мысли.

Тело у него стройнее, чем у генфинов, он ниже их ростом, правда, выше меня. Судя по телу и голосу, он примерно одного возраста с генфинами, но фейри стареют не так, как люди, поэтому нельзя угадать наверняка.

– Полагаю, попросить фейри, который выбил ее в наш мир, нельзя? – наконец спрашивает он.

Ронак сурово отвечает:

– Нет.

– Мне нужно обдумать это, – отвечает фейри.

– Нам нужно сделать это сейчас.

Рогатый Крюк вздыхает, никак не отреагировав на теряющего терпение Ронака.

– Да, да, каждый, кто чего-то хочет, хочет, чтобы оно оказалось у него сейчас. Проблема в том, что в королевстве нет ни одного фейри, который бы обладал таким уровнем магии.

Эверт бранится, Силред оглядывается по сторонам, словно пытаясь увидеть меня, а у Ронака сжимаются кулаки.

– Если ты зря тратишь наше время… – начинает он, угрожающе шагая вперед.

Фейри поднимает руки.

– Успокойтесь. Я сказал, что здесь нет ни одного фейри. Однако я знаю двух фейри, способных объединять свою магию. Возможно, они смогут сделать то, что требуется. Но они не очень-то жалуют чужаков. Придется их убедить.

– Так убеди их, твою мать, – рычит Эверт.

– Боги, боги. Вы трое правда хотите вытащить эту фейри из Завесы? Ваша девчонка, да? – Никто из них не отвечает, и я слышу веселье в его голосе. – Все всегда из-за женщин. – Он поворачивается к Ронаку. – Хорошо, я организую встречу. Договорились?

Ронак и Эверт кивают, но Силред прерывает их и делает шаг вперед.

– Не совсем.

Ронак и Эверт растерянно переглядываются.

– О? – медленно произносит Рогатый Крюк. – В недосягаемом месте застрял кто-то еще? Водный дух в подземном мире?

– Не смешно, – рычит Эверт.

Я практически слышу, как фейри закатывает глаза. То, что он не боится трех генфинов, все-таки впечатляет.

– Мои искренние извинения, – говорит он, откровенно веселясь, и кладет руку на сердце. – Пожалуйста, продолжай, – обращается он к Силреду.

– Поскольку тебе не придется делать ничего особенного для первого задания, кроме как договориться о встрече, мы требуем выполнения второго. И, раз наш вклад столь ценен, думаю, это справедливо.

Рогатый Крюк не отвечает в течение нескольких секунд, и это меня пугает. Что, если Силред разозлил его, и теперь он откажется нам помочь? Но парни смотрят на него невозмутимо в ответ, и он наконец, сдается.

– Отлично. Чего еще вы хотите? – он не очень доволен поворотом разговора.

Силред удивляет меня, говоря:

– Личный страж принцессы был взят в плен. Нам нужно знать, где он.

О, боги. Если бы я могла поцеловать его прямо сейчас, то сделала бы это не задумываясь. Он не забыл об Окоте. Даже если тот ничего не значит для генфинов, Силред знает, как много он значит для меня.

– Я тебя обожаю.

Рогатый Крюк невесело смеется.

– Монархи любят, когда в подземельях заняты камеры. Вот что я скажу: я выполню второе задание. В основном потому, что я готов воспользоваться любой возможностью выбесить принца, – признается он, прокатываясь с носков на пятки.

Мысль совершить государственную измену радует Рогатого Крюка.

– Где и когда его взяли в плен, и как его зовут?

– Окот. Он ламашту, – отвечает Силред. – Один из личных стражей принцессы.

– Его взяли в плен прямо в зрительской ложе в третий день отбора, – добавляет Ронак.

Рогатый Крюк щелкает пальцами и улыбается.

– Так вы – те самые генфины, которые выжили в отборе! Я должен был вас узнать. Пятилетнее изгнание, да? Я был изгнан всего один раз… точнее, двенадцать.

Я таращу на него глаза. Двенадцать раз? Он не шутил, когда говорил, что ему нравится злить монархов.

Похоже, ему не терпится сделать это снова.

– Решено. Я назначу встречу с фейри, которые могут вернуть вашу женщину из Завесы, и найду ламашту. Вам повезло, что я в хорошем расположении духа, – они обмениваются с Силредом рукопожатиями. – Идите. Я свяжусь с вами. О, и этой встречи никогда не было, бла-бла-бла, и все такое, – говорит он парням, пренебрежительно махнув рукой. Генфины поворачиваются и возвращаются наверх по земляной лестнице.

Потолок открывается, прежде чем мы доходим до верхней ступеньки, и мы снова оказываемся в жутком лесу.

– Что думаете? – тихо спрашивает Эверт.

Ронак обводит глазами лес.

– Не здесь. Слишком много глаз и ушей.

– Слишком много голозадых хамелеонов, хотел ты сказать, – цедит Эверт.

Я ощутимо касаюсь его груди Флиртом. Он вздрагивает.

– Чесака, не надо применять ко мне всю эту романтическую фигню. Собирать полевые цветы и петь песни я не буду.

Силред ухмыляется.

– Именно поэтому она это и сделала.

– Но за что?

Силред смотрит на него как на идиота.

– Ты говорил о голых хамелеонах.

Эверт вскидывает руки.

– Они были голые! Трудно было не заметить.

– Неправильный ответ, – бормочет себе под нос Силред.

Я снова касаюсь Эверта. Дважды. Он вздрагивает