До Фриния наконец дошло.

— Что ты сказал?!

— Что слышал, — кудахтнул Быйца. — И постарайся со мной впредь разговаривать вежливо — седины нужно уважать, особенно такие, как у меня! — Он вновь поглядел вызывающе.

И чародей первым отвел взгляд («Неужели знает?!»).

— Думаю, впредь мы все будем вежливее и внимательнее друг к другу.

Горбун довольно кивнул:

— А начнем прямо сейчас, с нее. — Он указал подбородком и кадыком на Мыкуна. — Кстати, скажи, зачем ты решил выдать ее за мальчика?

Вместо ответа Фриний покосился в ту сторону, куда ушел Иссканр.

— Из-за него?! — закашлялся смехом старик. — Ну ты даешь!.. Парень не настолько прост, чтобы… Ладно, — махнул он рукой, — чем греться-то будем? У тебя наверняка ведь еще «игрушки» припасены, как раз на такой случай.

«Да, — теперь на дне Фриниевой души плескались облегчение вперемешку с благодарностью и злорадством. — Да, конечно! Когда я готовился, я не думал о „таком случае“, но… да, припасены! »

Из мешка он вынул лакированный человеческий череп, без нижней челюсти и без правого клыка в верхней, потом оттуда же достал памятную по прошлой ночевке свечечку, зажег ее, установил на полу, а сверху накрыл черепом. Быйца, похоже, знал, что к чему, крякнул себе под нос: «Вот та-ак даже…» — но возражать не стал.

«А пусть бы и возразил, — подумал Фриний. — Ничего другого я тебе предложить не могу», — и сам же испугался этих слов.

«Так — есть, пить, спать! Когда они уснут, я попробую что-нибудь сделать. Еще и Мыкун, Мыкунья эта, — раньше он старался даже думать о ней, как о мальчике, но теперь можно было не следить за собой, — навязали мне ее, навязали… а зачем — не знаю. Пока — не знаю», — добавил, как будто это что-то меняло. Достал из мешка лепешки и сыр, принялся кормить… «как же ее звать-то теперь? полудурой, что ли?»… Мыкунью, потом поел сам. Быйца пристроился в слоронке и тоже чем-то чавкал, причем чавкал как-то очень уж нарочито, вызывающе.

Иссканр до сих пор не вернулся.

«И где его зандробы носят?!»

Фриний взглянул туда, где чернел проем коридора, чем-то привлекший Иссканра.

Проема не было — одна сплошная стена, черная, гладкая, безответная.

Лабиринт постепенно менялся.

* * *

— Ки-иса, ки-иса! Хорошая какая! — Самый наглый, рыжий и упитанный из котов Борка-Шрама открыл один глаз и взглянул на протянутую к нему руку. Никто и никогда, даже выпив кружек пять коронной борк-шрамовской «беззвездной ночи», не назвал бы рыжего «хорошим»; о «кисе» и речи не идет.

Мгновение — малодушное, но очень короткое мгновение — Гвоздь даже размышлял, не предупредить ли. Жалко всё-таки. Если б кот хотя бы принадлежал Борку, а то ведь несправедливо: человек всю жизнь боролся с этими мяукающими негодяями, а теперь за них же наказание понесет (вот как только рыжий вцепится в графинькину ручку всеми своими втяжными когтями-скальпелями, так и понесет…).

Жалко, а что поделаешь? Да и не успеть уже…

— Госпожа! — вякнул, появляясь в дверях и понимая, что вот-вот случится непоправимое, Борк-Шрам. — Не надо, госпо!..

Кот зажмурился и выпустил когти. Провел ими по столешнице, довольно выгнув спину и вздыбив хвост. Графинины пальчики ловко прохаживались по его спине.

— Балаган бесплатный! — в сердцах прошептал Гвоздь. Следовало признать: последняя представительница славного рода Н'Адер умеет укрощать не только людей.

— …пожа! Пожалуйста, прошу вас!..

Она повернулась к побледневшему Борку-Шраму, продолжая ласкать кота:

— Что-то не так?

— Хвост-Трубой обычно… э-э-э… не очень-то приветлив с чужаками.

«Хвост-Трубой?! Чего-то я в этой жизни, кажется, не улавливаю», — подумал Гвоздь.

— Просто он принял меня за свою, ваш кот.

— О, госпожа, он вовсе не мой кот! Я борюсь с этими хвостатыми подонками уже несколько лет и… — Борк-Шрам заметил наконец Гвоздя, глаза его увеличились раза в два, а кадык смешно подпрыгнул вверх-вниз. Трактирщик махнул рукой: — Ах, что ж я вас-то на пороге держу, всякой чепухой забалтываю! Может, госпоже угодно чего-нибудь выпить? Для меня огромная честь…

— Ты знаешь господина Туллэка, врачевателя? — не слишком вежливо перебила его графиня. «А ты-то его откуда знаешь?» — удивился Гвоздь. Но уже мгновение спустя начал догадываться, складывая воедино фразы, события, лица…

— Разумеется, — кивнул Борк-Шрам.

— Тогда пошли кого-нибудь за ним, а мы с господином Кайнором пока подождем здесь.

«И с господином Айю-Шуном», — мысленно добавил Гвоздь, косясь на застывшего у дверей тайнангинца. Тот стоял настолько бесшумно и недвижно, что Борк-Шрам только сейчас заметил смуглокожего. Судя по выражению лица, трактирщик счел начало сегодняшнего дня неудачным.

«Просто ты не знаешь характера нашей маленькой Флорины. Всё еще только начинается».

Гвоздь, к собственному неудовольствию, уже успел как следует изучить нравы госпожи Н'Адер. После памятного (как сказали бы в какой-нибудь балладе, судьбоносного) разговора с графиней Кайнору позволили повидаться с «сотруппниками» — но лишь для того, чтобы собрать вещи и попрощаться. Чернявая не желала тратить время зря, она готова была тотчас отправиться в путь — и отправилась, прямо после обеда! И вынудила кучера гнать коней всю ночь напролет, пришлось попутчикам спать прямо в экипаже.

Впрочем, о попутчиках разговор особый. «Мы что, поедем впятером?! — не поверил собственным ушам Гвоздь, когда графинька впервые сообщила ему об этом. — Вы хоть понимаете…»

«Не просто понимаю — я была в Храме. И знаю, в отличие от вас, что в паломничество не всегда ездят в сопровождении эскорта из сотни слуг».

«Но и не с тремя же! — не сдавался Кайнор. — Кучер, телохранитель и служанка — и всё?! »

«Почему же „всё“? — улыбнулась чернявая. — Еще жонглер».

Гвоздю осталось только покачать головой: он редко встречал людей, способных победить его в словесной дуэли. Женщин — вообще не встречал… если не считать Лютен, конечно.

Но он не сомневался, что еще отыграется.

«А как насчет дорог? Не боитесь грабителей? Против хорошо вооруженной шайки мы втроем с вашим кучером и тайнангинцем не выстоим».

«Может быть, тогда я вам помогу», — заявила графинька, с намеком опуская ладонь на рукоять висевшей у нее на поясе сабли.

С тех пор Гвоздь мечтал о встрече с грабителями, но пока как-то с этим не складывалось.

Зато, похоже, придется снова повидаться с господином Туллэком. Вот уж старик обрадуется!..

— Флорина! Ты!.. Вы!.. Сколько лет-то прошло!..

Ну вот, как Гвоздь и подозревал, они знакомы. Выхолит, Три Сосны (а также некоторое количество близлежащих деревень) являются фамильными владениями Н'Адеров. И господин Туллэк, соответственно, будучи лекарем, сопровождал в захребетных походах папочку чернявой. …Теперь-то он зачем ей понадобился?!