— Девушка? — позвал её грозный мужской баритон, и чьи-то сильные руки схватили с обеих сторон.

— Пустите! — прокричала она, вырываясь.

Двое мужчин в медицинских костюмах, равнодушные к жалобам, продолжали волочь её. Вытолкав, словно котёнка за дверь, они пригрозили полицией. Перед глазами на миг прояснилось.

«Отделение реанимации и интенсивной терапии», — прочитала она.

— Яна? Ян! — послышалось сзади. И Юрка, минуя ступени, оказался напротив неё.

— Почему… почему он в реанимации? — не узнавая свой голос, промямлила Янка.

Она продолжала смотреть на дверь. Зная, что где-то там, в одной из палат сейчас… находится Лёшка. Что он делает там? Умирает?

— Его готовят к операции, — Юркин голос звучал спокойно. Пожалуй, даже слишком.

— Но… это же реанимация! Почему он здесь? — не могла понять Янка.

Она не сводила глаз с этой двери. Готовая в любую секунду вломиться туда.

— Ян, успокойся, слышишь? Все будет хорошо! — Юркин голос привел её в чувство. Но вместо того, чтобы успокоиться, Янка накинулась на него.

— Ты не сказал мне, что всё так серьезно! — прокричала она, отвергая его попытку дотронуться. Комкая пальцами шапку и совершенно не замечая, что плачет.

— Прости меня, Ян, — откликнулся Юрка. От этих слов повеяло безысходностью. И ей на миг показалось, что это… конец.

Янка прижала ладони ко рту, подавляя отчаянный всхлип. А потом зарыдала! Пряча лицо в недрах вязаной шапки. Юрка шагнул к ней. Он боязливо коснулся плеча. И, не встретив сопротивления, осторожно привлек к себе её дрожащее тело.

— Ну, всё-всё, успокойся, — услышала Янка. — Аппендицит — это глупости. Вырежут, и будет, как новенький. Слышишь? Лёха у нас — богатырь!

Эти слова отозвались внутри неожиданной болью. И новая порция слёз поднялась из глубин пострадавшей души.

— Яна, Яночка, ну не плачь! Ну, пожалуйста! Я же здесь, я с тобой. Все будет хорошо, — он обнимал её бережно, гладил по волосам.

Но Янка стояла, почти не чувствуя этих прикосновений. Оглушенная, как после взрыва. Ей вспомнился сон. Так отчетливо и так явно! Мужская рука, с прерванной линией жизни. Как будто кто-то провёл по ней ластиком, совершенно не думая о последствиях. Как могла она не понять? Как могла не увидеть? Ведь это была его рука. Лёшкина…

Время тянулось медленно. Словно во сне перед глазами мелькали какие-то лица. Лавочки вдоль стены заполнялись людьми. Кто-то плакал, а кто-то молчал. Одни уходили, а им взамен появлялись другие. Янка сидела, глядя перед собой. Стараясь не думать о том, что происходит сейчас за дверями операционной. Юрка без конца повторял что-то. Он убеждал её, говоря, что скорую вызвали вовремя. Что операция эта — одна из самых простых. Приводил примеры из жизни, будто сам был врачом. Потом он умолк, не дождавшись ответа. А после куда-то исчез.

— Я раздобыл кофе! — похвастался Юрка, держа в руках две чашки с горячим напитком и пакет круассанов.

Янка устало прикрыла глаза. Её мутило, и даже тыквенный кекс лежал внутри тяжким грузом.

— Глотни, — настаивал Юрка.

Янка послушно глотнула, и теплая горечь напитка ощутимо согрела нутро. «Люди умирают», — размышляла она отвлеченно, — «Умирают в расцвете сил. Внезапно, скоропостижно! Не успев попрощаться. Оставляя, бросая все то, что когда-то им было так дорого». Солёная влага сползла по щеке. Янка смахнула её. Теперь почему-то стыдясь своих слёз! Хотя только что она буквально рыдала у всех на глазах.

Из дверей вышел доктор. Но не к ним. Он приблизился к женщине, что сидела напротив. Янка очнулась, как будто только что её разглядела. Женщина встала, прижимая к груди оренбургский платок. Она была немолодой, но красивой! В коротеньком полушубке и тонких колготках. Одетая не по погоде, словно сбежала с какого-то праздника.

«Кто у неё там? Муж, или любовник?», — думала Янка. Судя по отчаянию на лице, в стенах больницы находился тот, кого она искренне боялась потерять. Доктор что-то сказал, и рука, сжимавшая платок, безжизненно повисла.

— Он ведь не умрет? — нарушая молчание, бросила Янка.

— Нет! — возразил Юра слишком поспешно. Он знал что-то, чего не знала она. Он видел Лёшку последним.

— Почему же так долго? — спросила она, глядя на каменный пол.

Вместо ответа Юрка вздохнул. Он поднялся, и в этот момент дверь с преграждающей надписью опять отворилась. Мужчина в белом халате обвел взглядом фойе. Он стянут с лица медицинскую маску.

— Копылов Алексей? — прозвучал его сдержанный голос.

— Да! — крикнул Юрка и взбежал по ступеням. Вслед за ним, чуть шатаясь, поспешила и Янка.

Доктор был очень приятным на вид, но уставшим. Белый халат ему шёл. Янка даже умудрилась прочесть его имя на бейджике: «Эдуард Леонидович». Губы врача дрогнули. Её пальцы в ответ крепко сжали рулик вязаной шапки. Эта секунда между словом и взглядом… Когда ты пытаешься изо всех сил прочесть ответ в глазах доктора.

Просто «да», или «нет»? Она затаила дыхание! Решив для себя, что, если будет второе, то умрёт. Вслед за ним! Прямо здесь…

— Операция прошла успешно. Состояние стабилизировалось, — услышала Янка, и выдохнула из легких весь накопленный воздух.

— А к нему можно? — это было первым, что пришло ей на ум. Хотелось увидеть воочию!

— Нет, сейчас он спит. И проспит до утра! — сурово ответил доктор.

— Я останусь! — заявила Янка.

Врач посмотрел на неё снисходительно.

— Идите домой, нечего вам тут караулить! — его тон исключал компромисс.

Он уже собирался уйти, скрыться за той самой дверью, куда не попасть. Но, посмотрев на неё, уточнил:

— Кем вы ему приходитесь?

— Я — невеста, — без раздумий ответила Янка.

— Так вот, невеста, ступайте домой. И берите пример с жениха! Ложитесь спать, а утром придете, — смягчился мужчина.

— А если что-то случится? — встрепенулась она.

— Ничего не случится. Угроза уже миновала, — повторил на прощание хирург.

Смысла ждать не было. И, поддавшись на уговоры, Янка решила вернуться домой. Морозный воздух сковал тело, стоило выйти на улицу. Но, желая взбодриться, она отвергла такси. Натянула помятую шапку и сунула руки в карманы.

Юрка шёл рядом. Она ощущала его, не поднимая глаз от дороги. От полосы грязно-серого снега, вперемешку с песком. Мысли путались! Но одно она знала наверняка — теперь её жизнь изменилась. В какую сторону, пока не известно. Но пережитое там, в больнице, шагало за ней по пятам. Напоминая, что все могло кончиться хуже! Ощутив на себе чувство этой потери, Янка вдруг поняла, что она не готова. Не готова проститься, смириться и жить без него…

— Ты как? — спросил Юра.

Они замерли у подножия лестницы, ведущей к дверям их подъезда. Их с Лёшкой подъезда.

Янка кивнула: