В трубке что-то зашелестело. И раздался щелчок, напоминающий звук зажигалки.

— Я только что оттуда, — произнес смартфон.

— Как? — она взглянула на него озадаченно. — Мы же собирались… вместе?

И запнулась, произнося это слово. Еще накануне оно казалось нормальным, естественным. А сейчас прозвучало фальшиво! Как обвинение. И мысль о ночном эпизоде всплыла, заливая румянцем её побледневшие щеки.

Юрка замялся.

— Да у меня сейчас встреча с покупателем, — сказал он в свое оправдание, — Но ты иди. Он ждёт тебя!

Янка тревожно сглотнула, вынимая зубную щетку из стаканчика с надписью «love is…». И рисунком, какие обычно изображали на фантиках одноименных жвачек. Где парень с девушкой тянулись друг к другу, укрывшись одним на двоих одеялом.

«Любовь это — когда не можешь заснуть без поцелуя на ночь», — прочитала она и зажмурилась.

— Как он там? — произнесла едва слышно.

— Бодрячком! — жизнерадостно откликнулся Юрка. — Маленько потрёпанный, но в целом жить будет.

Янка отвела взгляд от зеркала, стыдясь посмотреть в глаза своему отражению. «Ты ни в чем не виновата», — словно молитву, повторила она про себя. Понимая, что посмотреть в глаза Лёшке будет намного труднее…

Он быстро шёл на поправку. И уже через семь дней его отпустили домой. Янка, внимательно выслушав наставления доктора, взяла на себя обязательства. Домашний стационар требовал строгой дисциплины. И процесс реабилитации теперь во многом зависел и от нее! Она следила за его питанием: готовила диетические бульоны, разминала картошку в пюре. Утоляла его сексуальный голод, который, невзирая на врачебный запрет, возникал регулярно. Самой трудной задачей было удержать «пациента» в горизонтальном положении. Ибо тот порывался встать и закончить излюбленным способом.

След от скальпеля внизу живота был заштопан суровыми нитками. Он красовался прямо над пахом, по линии роста волос. И лаская, она обходила его стороной. Это след. Так боязливо и трепетно, словно любое касание могло причинить ему боль! Лёшка, привыкший к тому, что оральные ласки являются вознаграждением, был на седьмом небе от счастья.

— Мммм, мой котёнок, — стонал он, утопая тревожными пальцами в её спутанных волосах.

Янка врала ему, уверяя, что просто сильно соскучилась. Сама же она понимала, что именно стало причиной такого энтузиазма. Её мучила совесть! И, глядя на шов, Янка старалась забыть о случившемся. Тому способствовал Юркин бойкот. За все это время они умудрились ни разу не встретиться! Он забегал, когда её не было дома. Оставлял свой «привет» и пару смятых окурков на дне керамической пепельницы. Он её избегал! И даже в соцсети, среди постоянных гостей, перестало мелькать его имя.

«Может оно и к лучшему», — думала Янка. Надеясь, что так будет проще. Но чувство нелепой обиды теперь затмевало собой остальные. Слишком легко он забыл. Слишком быстро! Словно для него подобные эпизоды были в порядке вещей. Подумаешь, поцелуй! Вот, если бы секс… Но для Янки даже эта минутная близость стала безумием. Займись они сексом, и она не смогла бы жить дальше.

Вскоре Юрка сказал им, что уезжает. Квартира, которую никто не хотел покупать, за каких-то пять дней ушла «с молотка». Янка злилась! Душила в себе эту злость.

— Посидели бы как раньше! Я бы чё-нить приготовила, — рассуждала она. Изо всех сил стараясь, чтобы Лёшка не опознал в её голосе нотки отчаяния.

Но ему было не до того! Он напряженно глядел в монитор, окружив себя документами. Словно большой босс, от которого зависел успех целой корпорации. Врач усадил его дома, лишил возможности видеться с любимой работой. Но та, вконец обнаглев, явилась сама. Бесцеремонно воруя его у почти что законной жены!

Порой Янке казалось, исчезни она из Лёшкиной жизни, он заметит не сразу. Когда закончится последняя порция супа. Когда его квартира вновь погрузится в «творческий» хаос, а в шкафу обнаружится избыток свободного места. Возможно, узнав правду, он расстроится и даже всплакнет. А после сотрёт её имя из ежедневника и вернётся к любимой работе.

«Большой босс» поднялся из-за стола, и, погруженный в свои размышления, направился к шкафчику с канцтоварами.

— Лёш! — окликнула Янка. — Ты вообще меня слышишь?

— Малыш, я занят, — деловито нахмурился он.

Янка окинула взглядом его несуразный прикид. На фоне застиранных треников и мешковатой футболки деловитость смотрелось комично. Она встала с дивана и, подойдя к столу, изобразила стук в дверь.

— Алексей Викторович, простите, что отрываю, — деликатно пропела она. — Но дело чрезвычайной важности!

— Да-да, — Лёшка смешно изогнул одну бровь.

— Понимаете, на землю летит астероид! — Янка прижала ладони к груди, — И нашей планете грозит большой взрыв! Никто, кроме вас не сумеет с ним справиться.

Лёшка хмыкнул, отвлёкся от монитора. Взгляд его стал лукавым.

— Позвольте проверить готовность вашей ракеты? — продолжила Янка.

Она приблизилась и встала сбоку, позволяя ему лицезреть свои бедра в разрезе упругого шелка. Он ловко нащупал поясок халата, и рука нырнула под тонкую ткань.

— К чёрту астероид, к чёрту работу, — прозвучал его сдавленный голос.

В горячей мужской ладони упругий холмик груди отзывчиво ожил. Он чуть сдавил его, дразня твердеющий кончик. Янка ответила стоном, слабея от чувственных ласк. И закрыла глаза, массируя нервными пальцами копну светло-русых волос…

В день отъезда шел снег. Он сыпал пушистыми хлопьями. Пару таких упало ей на ресницы. Янка сморгнула. Еще накануне она твёрдо решила остаться дома. Сочинила прощальный посыл. И размышляла над тем, какой смайлик к нему прикрепить. Отправить ему поцелуй? Это слишком двусмысленно! Улыбку? Банально! Смущенную рожицу? Красноречиво! В итоге решила отделаться круглыми скобками. Вышло вполне дружелюбно.

«Юр, удачи! Надеюсь, еще увидимся. Было весело)», — перечитала она, и оставила сообщение в черновиках.

Поезд шёл ночью, и потому сбежать, прикрываясь работой, не получилось. Поразмыслив, Янка решила симулировать! К вечеру у неё случился приступ мигрени, щедро сдобренный «ахами» — «вздохами». Она лежала на диване, с мокрым полотенцем на голове. И… то ли компресс оказался слишком холодным, то ли ночь за окном наступала отчаянно быстро. Но только Янка вдруг передумала! Ей захотелось обнять его напоследок. Пусть даже мысленно. Улыбнуться и посмотреть ему прямо в глаза. Чтобы запомнить их выражение.

— Ян, у нас не так много времени! — поторапливал Лёшка. Он готов был усесться за руль и на следующий день после выписки. Лишь бы Янка не села!

Всю дорогу она молчала, наблюдая, как Лёшкины пальцы отбивают чечётку на руле в такт мелодии. И хотя по радио звучало что-то весёлое, но на душе у неё было грустно.

В окне мелькнул знакомый двор, и Юрка, стоявший около подъезда, погасил сигарету. Он бросил рюкзак на сиденье и приземлился.