— А ты считаешь, что учить нужно только тому, что приносит конкретную пользу? Насколько я помню из твоих рассказов, твое образование нельзя было назвать практичным.

— Для монастыря, во всяком случае. — вырвалось у Жанны, прежде чем она успела придержать язык. — Я научилась независимости ума и духа, Дуглас, и выросла в убеждении, что мир полон добра и справедливости. Это не принесло мне ничего, кроме разочарований.

— Если любопытство заведет ее туда, куда не следует, мудрость поможет ей не наделать глупостей.

— Ты считаешь, что образование не может быть бесполезным? — уточнила Жанна.

Дуглас улыбнулся:

— Хороший учитель просто обязан так думать.

Она не ожидала от него такой широты взглядов. Дуглас явно не страдал предрассудками и не испытывал предубеждения относительно женского пола. Он ни разу не выразил разочарования или недовольства, что его единственный ребенок — девочка. Вдобавок у Жанны сложилось отчетливое впечатление, что Дуглас нанял гувернантку исключительно для того, чтобы способствовать образованию Маргарет, а не для того, чтобы повлиять на ее личность.

В отличие от отца Жанны, который занимался ее образованием, чтобы продемонстрировать собственный вкус и эрудицию, Дуглас считал Маргарет совершенством, которое нужно беречь и пестовать.

Жанна не знала, какой окажется дочь Дугласа, но не ожидала такой ярко выраженной индивидуальности. Маргарет отличалась от Дэвиса, как бабочка от камня. Девочка оказалась на редкость сообразительной и все схватывала буквально на лету.

Сегодня они изучали историю империи — предмет, столь же новый для Жанны, как и для Маргарет. Ни одна из них не испытывала особого интереса к этой теме, являвшейся тем не менее обязательной частью образования ребенка.

Жанна сидела за небольшим письменным столом в классной комнате, а Маргарет расположилась за столиком напротив. Лил дождь, и Жанна распахнула оба окна, чтобы впустить свежий воздух, а также открыла дверь, так что по комнате гуляли сквозняки. Но время тянулось медленно из-за явного равнодушия учительницы и ученицы к предмету занятий.

— Как вы думаете, мисс дю Маршан, Бога можно увидеть? — спросила вдруг Маргарет. Подперев рукой подбородок, она смотрела в окно. На затянутом облаками небе не было ни проблеска. Казалось, дождь будет лить весь день.

— А почему ты спрашиваешь? — Жанна подняла голову и взглянула на девочку.

Маргарет пожала плечами, не отрывая глаз от окна.

— Вряд ли, — сказала Жанна. — Считается, что в Бога нужно верить, не видя его.

Маргарет такое объяснение явно не устроило.

— Вы верите в Бога?

— Да, — коротко отозвалась Жанна, надеясь, что Маргарет не станет выяснять, насколько крепка ее вера. Годы, проведенные в монастыре, отвратили ее от излишней религиозности.

— А небеса тоже невидимы?

— Ты думаешь о своей матери? — ласково спросила Жанна и затаила дыхание в ожидании ответа.

Маргарет покачала головой:

— Нет, о моей кошке.

— Кошке? — переспросила Жанна, опешив. — Я не знала, что у тебя была кошка. — Не успели эти слова слететь с ее уст, как она вспомнила портрет в кабинете Дугласа и котенка, изображенного на картине.

— Она умерла, мисс дю Маршан, — терпеливо пояснила Маргарет, взглянув на нее.

— Извини, Маргарет. Я не знала.

— Конечно. Это произошло год назад.

Жанна сложила руки на груди, выжидающе глядя на девочку.

Маргарет не обманула ее ожиданий:

— Как вы думаете, на небе есть отдельный рай для кошек, для собак и для людей?

— Думаю, этот вопрос тебе лучше задать твоему отцу, — заметила Жанна в растерянности.

— Он сказал, чтобы я спросила вас.

С него станется.

— Не думаю, что небеса невидимы, — твердо сказала Жанна. — Во всяком случае, не для обитателей рая. Но живые их, конечно же, не видят. А что касается животных, наверняка Бог достаточно милосерден, чтобы открыть врата тем, кого мы любим, будь то люди или животные.

Маргарет несколько смягчилась:

— Папа так и сказал.

— Знаешь, ты не должна так делать, — заявила Жанна, раздраженно постукивая пальцами по столу.

— Как?

Ее не обманула невинная улыбка, которой одарила ее девочка.

— Задавать каждому из нас вопрос и выбирать ответ, который тебе больше нравится.

Маргарет не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на пороге появился Дуглас.

— Вы должны гордиться оказанным вам доверием, мисс дю Маршан, — улыбнулся он, входя в комнату.

Они не виделись несколько дней, и, как обычно, при виде Дугласа Жанна ощутила стеснение в груди.

Его одежда была дорогой, но неброской. Вокруг горла и запястий пенилось белое кружево, башмаки украшали серебряные пряжки, черный камзол был расшит серебряной нитью. Наряд завершали рыжевато-коричневые бриджи. Он олицетворял собой процветающего джентльмена, обаятельного и целеустремленного.

С того момента как она поставила свое условие, Дуглас ни разу не посетил ее, за что Жанна была ему безмерно благодарна. Она пыталась внушить себе, что он всего лишь отец ее ученицы — иллюзия, которая могла длиться несколько часов кряду. Пока она не встречалась с Дугласом или пока Маргарет не заговаривала о нем, что случалось довольно часто. И тогда все ее притворство рушилось как карточный домик.

Она скучала по нему. Так сильно, что просыпалась по ночам и лежала, уставившись в потолок и вцепившись в простыни руками. Однажды, пробудившись от особенно чувственного сна, Жанна пришла в такое неистовство, что выкрикивала его имя в подушку и колотила кулаками по матрасу.

— Я пришел, чтобы пригласить вас в порт, — обратился он к Маргарет. — Ожидается прибытие корабля с Востока. Уверен, вам будет любопытно взглянуть на сокровища собственными глазами.

— Правда? — Девочка вскочила со стула, устремив на Жанну умоляющий взгляд. — Пожалуйста, мисс дю Маршан, соглашайтесь. Мы могли бы провести там весь день.

Жанна сложила на груди руки, борясь с соблазном.

— Вам следует посетить владения Макреев, мисс дю Маршан, — сказал Дуглас. — Заглянуть в наши кладовые, набитые золотыми слитками.

— О, там не только золото, — подхватила Маргарет, подойдя к отцу. — Вам нужно побывать на складе, мисс дю Маршан. Это самое удивительное место в мире. Давайте пойдем, пожалуйста.

Жанна взглянула на Дугласа, не сводившего с нее вызывающего взгляда. Неужели он думает, что она настолько безрассудна — или настолько одинока, — чтобы принять его вызов. Какая самонадеянность! Учитывая, что ей приходилось грозить кулаком самому Богу, она вполне способна отказать Дугласу Макрею. , — Мы не закончили уроков, — негромко произнесла она.