Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Письмо, присланное в ответ, становится тяжким ударом для Мэри. Сестра сообщает, что ей стало бы намного легче, если бы Мэри перестала присылать письма. Что она – занятая женщина, а Мэри больше нечем заняться, кроме как слать никому не нужные лекции о здоровье младенцев. И что было бы куда лучше, если бы Мэри ограничилась поздравлениями с днем рождения и Рождеством.
7 сентября 1954 года
Дорогой Лайонел!
Я пишу тебе не для того, чтобы обсудить что-нибудь тайком от Пэт, а для того, чтобы попросить тебя поговорить с ней от моего имени. Мне бы очень хотелось получать новости о Кэролайн чаще, чем два раза в год. Не могу поверить, что моя сестра действительно хочет, чтобы все было так.
Я часто думаю о своей дочери и надеюсь, ты мне поверишь: я не сделаю ничего такого, что навредило бы ее счастью. Я уверена: ее новые мамочка и папочка очень любят ее и она счастлива.
И, пожалуйста, не мог бы ты попросить Пэт, чтобы она позволила мне приехать? Ведь мы договорились, что я регулярно буду получать новости и общаться с вами, но ничего не происходит. Ты даже не представляешь, как для меня важно иметь возможность хоть одним глазком взглянуть на Кэролайн. Тогда все на свете обрело бы смысл.
С самыми теплыми пожеланиями.
10 сентября 1954 года
Дорогая Мэри!
Очень удивилась твоей дерзости, когда ты написала моему мужу. Мы с Лайонелом едины во всем, и у нас нет секретов друг от друга, так что, пожалуйста, не думай, что ты сможешь с ним о чем-то договориться.
Похоже, мне придется напомнить тебе о нашем официальном соглашении. Вот под какими словами ты поставила свою подпись:
«Я, нижеподписавшаяся, свидетельствую, что ни я, ни какой-то другой человек от моего имени никогда не станет досаждать, беспокоить либо каким-то иным способом оказывать давление на Патрисию или Лайонела Дадли в деле воспитания Кэролайн, ухода за ней, ее образования и в прочих вопросах».
Вспомнила? Понимаю, что ты огорчена, но именно так мы договорились.
У тебя были все возможности вырастить этого ребенка самостоятельно, но, думаю, если бы ты пошла этой дорогой, то спала бы теперь на улице и умывалась бы на вокзале из пожарного ведра.
Обещаю, я буду посылать тебе письма с новостями два раза в год – в день рождения Кэролайн и на Рождество. Тебе придется мне поверить. К письмам я буду прилагать фотографии. Это гораздо больше того, что ты могла бы иметь, если бы отдала девочку на официальное удочерение через органы опеки. Ты это знаешь.
Но у меня такое чувство, что ты не желаешь соблюдать соглашение и дать нам спокойно жить с Кэролайн.
13 сентября 1954 года
Дорогая Пэт!
Ты нарушила свое слово. Мы не так договорились. Ты говорила, что я смогу приезжать и видеться с дочкой, а теперь передумала.
Ты ведешь себя так, будто у меня совсем нет чувств, будто я для тебя умерла. Я не умерла! А если бы даже отошла в мир иной, я бы пришла к тебе как призрак, разбросала бы мебель в твоем доме и никогда не ушла бы из него. Я бы пугала тебя, страшно пугала!
Если ты не согласишься официально разрешить мне увидеть Кэролайн, я просто приеду на поезде и постучу в твою дверь. Что будет, если я сяду у калитки и стану рассказывать твоим прекрасным новым соседям о том, что ты не позволяешь мне увидеть собственную дочь, при том что мы об этом договорились?
Умоляю, измени свое решение.
Проходит меньше недели, и Мэри получает письмо от отца. Она сидит в холле квартиры и смотрит на почерк на конверте. Она потрясена. Этот человек, который поклялся больше никогда с ней не разговаривать, написал ей письмо. Это добрый знак, правда? Может быть, он вмешался в ситуацию и поговорил с Пэт? Но нет, письмо короткое и холодное. Отец надеется, что у Мэри все в порядке. Погода очень жаркая. Иногда ему трудно дышать, и врач считает, что у него начинается астма. А кроме того, он желает известить дочь о том, что Пэт, Лайонел и ребенок переехали. Лайонел попросил о повышении в должности и получил положительный ответ. Новую работу ему предоставили очень далеко. Теперь ужин ему любезно согласилась готовить соседка, Джин, так что все не так уж плохо. В данный момент он не может сообщить Мэри новый адрес Пэт.
Не может? Не может!
Мэри ложится на кровать и ждет, что ответ упадет на нее с потолка. Что же делать? Боль в груди невыносима. Как ей хочется, чтобы у нее была мама, чтобы она сейчас обняла ее, прижала к себе и сказала бы, как быть, как поступить правильно. Может, сесть в поезд, приехать к отцу и заставить его сказать ей, где сейчас Кэролайн? Нанять адвоката?
Мэри вспоминает подробности. Она поцеловала дочку на прощание. Было шесть утра, только начало светать. Пэт уже покормила и перепеленала девочку, и Кэролайн должна была заснуть, но, когда Мэри наклонилась к ее кроватке, дочь, широко распахнув глазки, улыбалась.
Мэри сказала об этом Пэт, но та ответила: «Она еще слишком мала и не может улыбаться».
Но Мэри не могла ошибиться.
И еще она знала, что теперь еще долго не увидит, как улыбается Кэролайн. Да, она подписала соглашение и не собиралась отрицать. Пэт ведь все складно и доходчиво объяснила – если кого-то любишь, нужно поступать так, как будет лучше для него, а себя отодвинуть на второй план. А для Кэролайн лучше всего было иметь отца и мать, причем мать благоразумную и всегда уверенную в том, что она делает.
Но Мэри не могла представить, что она будет разлучена с дочерью так надолго.
20 сентября 1954 года
Дорогой папа!
Мне так больно. Я не знаю, как выглядит моя девочка. Я ничего не знаю о ней. Она меня будто преследует. Я вижу ее повсюду, в каждом маленьком ребенке. Если ты не можешь сказать мне, где Кэролайн, я найму детектива и буду бороться за то, чтобы вернуть дочь. Не думаю, что подписанное нами соглашение было законно, и, поскольку вы оказывали на меня очень сильное давление, думаю, что выиграю дело. Пожалуйста, не мог бы ты сообщить Пэт о моих намерениях?
P.S: Мне очень жаль, что ты болеешь. Надеюсь, ты скоро поправишься.
24 сентября 1954 года
Мэри!
Я не собираюсь реагировать на шантаж и угрозы. Я не стану отвечать ни на одно из твоих писем в будущем, хотя, как обещала (а я привыкла держать данное слово), буду время от времени присылать тебе фотографии и кратко рассказывать о девочке.
