– Если ты в нем уверена, может пойти с нами. Но больше я никого не возьму, поэтому как хочешь: или идем вчетвером, или мы вернемся сами. Сгрузим твою Зорю там в поле, а дальше сами разбирайтесь.

– Мы идем, – с чемоданчиком в руке она направилась к двери. – Родион, пойдешь со мной? Я не приказываю.

– Пойду! – отрезал он. – Только не понимаю, как выйдем из Чума. Нас же не выпустят. Катерина, тебя не выпустят! Краевцы напали из-за тебя, и на воротах начнут спрашивать…

– На воротах? – перебил я, шагая вслед за хозяйкой госпиталя. – Никаких ворот. У нас свой путь.

На подходе к машине я огляделся и понял, что вижу обоих бойцов из отряда лесных волков. Призрачный зеленоватый силуэт застыл в ветвях дерева, макушка второго торчала над краем оврага. На дереве, судя по размерам, Лютик, а Выдра схоронился в овраге. Кроме меня, их никто не заметил – лучи фонариков в руках Калуги и Родиона были направлены вперед, на грузовик.

Он стоял, где мы его и оставили: между оврагом, зарослями и деревьями. В свете фонарей поблескивала жесть кузова, дверца сзади была приоткрыта. Раздвигая заросли, мы подошли к машине, и Катя спросила:

– Где сестра?

– Лежит в кабине на сиденьях, – пояснил я, – но там у нас дверцы заклинены, залезать надо отсюда.

Калуга сместился так, чтобы оставаться позади всех, Родион шел рядом со мной, и Катя оказалась возле машины первой. Я заметил, как в овраге шевельнулся Выдра, его зеленая дымчатая макушка приподнялась – он высунулся дальше, чтоб лучше видеть происходящее. А вот Лютик в кроне не шевелился, только в нижней части головы-овала ритмично двигались вверх-вниз тени – краевец, по своему обыкновению, вовсю работал челюстями.

Катя толкнула дверцу в задней части кузова и полезла внутрь.

По-моему, в последний момент Родион что-то понял. Догадался, не знаю как, что это подстава. Он вскинул голову, будто прислушиваясь, потом крутанулся ко мне, вытаскивая пистолет… А я врезал ему в лоб, громко стукнув по черепной кости вшитыми в ткань перчаток металлическими пластинками. Одновременно сбоку ударил его ногой по колену – не сломал, хотя при таком ударе это вполне реально, но сделал хромым минимум на пару дней. Вскрикнув, он начал падать, а я схватил его за шиворот, придерживая. Голова запрокинулась, растерянное лицо обратилось ко мне, и я громко, отчетливо произнес:

– Младшая сестра уже у нас, а теперь и старшая… Привет из Городища!

Выждал еще пару секунд, чтобы сказанное успело дойти до его сознания, увидев, как от удивления расширились зрачки, я вторым ударом послал Родиона в долгий нокаут. Десять минут проваляется – точно. По опыту знаю, и своему, и чужому.

В овраге завозились – Выдра лез наружу, соскальзывая на склоне, ругаясь. В кроне шелестнули листья, хрустнула ветка. В кузове ахнула оглянувшаяся Катя. Я бросил Калуге: «Смотри, чтоб краевцы чумового не пристрелили!» – и прыгнул внутрь.

Катя, даром что с виду мягкая и женственная, под платьем, как выяснилось, прятала пистолет. «СПС» – такой же, как был у Алины, пока Зверовод его не отобрал. Она выхватила пистолет откуда-то из бокового разреза юбки, успела наставить на меня, и тут я на нее наскочил. Схватил за руку, вывернул – получилось слишком резко, все-таки в потасовках я как-то больше привык иметь дело с мужиками. Ее выгнуло дугой, она вскрикнула и упала на колени. Чемоданчик-аптечка вылетел из руки, перевернулся набок и раскрылся, оттуда посыпалось содержимое. Кисть девушки согнулась под прямым углом, но она все равно пыталась удерживать пистолет, пришлось самому вытащить его из скрюченных пальцев.

Снаружи донесся звук шагов, что-то пропыхтел Выдра, буркнул Лютик, и тут же Калуга заголосил: «Не стрелять! Я сказал: не стрелять, мохнатый! Бандану в глотку запихну! В сторону отошел! Быстро! Малой, давай чумового оттащим… Братан его вырубил на время, так что просто тащим и бросаем под деревьями».

Лучи фонарей в кузов не проникали, здесь было темно, но я хорошо видел Катю. Она оглянулась на проем, я сказал: «Не бойся, его не убьют», – и вывернул ей руку за спину. Потом добавил: «Извини», – и стал обыскивать. Не найдя на девушке больше ничего опасного, отошел на шаг, выпустив ее руку.

– Где Зоря? – спросила Катя.

Я пожал плечами:

– Не знаю.

– Не знаешь?! – выкрикнула она и вздрогнула, когда в проем влез Выдра с «ТОЗом» и горящим фонарем в руках. Фонарик он повесил на крючок, прибитый к жести, после чего сощурился, разглядывая пленницу.

– Не знаю, – повторил я. – Но она жива, потому что я таки спас ее от Палача. Часть истории была правдой. А другая – нет, шейные позвонки он ей не передавил, она ходит, вполне здорова. Только я не в курсе, где именно она сейчас находится.

У Кати задрожали губы. Стоя на коленях, девушка стала сгребать высыпавшееся медицинское барахло обратно в аптечку.

– Сволочи, – прошептала она. В голосе были слезы.

– Ты зачем тому козлу сказал, что мы из Городища?! – ощерился на меня Выдра. – И про младшую сучку зачем сбрехал, что она у нас? Его теперь валить надо!

– Это нам отсюда валить надо, – возразил я. – И быстро. Хозяйку госпиталя могут хватиться в любой момент.

– А как вы ее вывели, что чумовые до сих пор не хватились? На воротах же должны были увидеть.

– Через стену незаметно пробрались, – буркнул я, вспоминая путешествия вниз по корню дерева-мутанта, удивление и вопросы Родиона, немое изумление Кати… Знать про лаз Выдре ни к чему.

В проеме возник Лютик, закрыл за собой дверь. Стукнула дверца, когда в кабину забрался Калуга. Клацнуло, лязгнуло. Зарокотал мотор, задрожал пол.

– Эй, бравая команда! – позвал напарник. – Держитесь там, отправляемся!

Лютик сплюнул жвачку и присел в углу возле канистры с соляркой.

– Хватит уже копаться! – Выдра, не имея возможности наехать на меня с Калугой, решил сорвать злость на пленнице. – А ну, брось!

Он ногой оттолкнул аптечку в глубь фургона, снова рассыпав содержимое, потом пнул Катю, опрокинул на бок.

– Не трогай ее, – велел я.

Затрещали заросли – грузовик покатил вперед.

– Пошел к мутантам, охотник! – прикрикнул на меня Выдра. – Так, связать ее надо… скрутить и в углу бросить, пусть валяется. Лютик, где веревка, я вроде видел… А, вот она.

Грузовик поехал быстрее, качаясь на ухабах. На гвозде, вбитом рядом с тем, где болтался фонарик, висел моток веревки. Выдра сорвал его, шагнул к Кате, которая на коленях попятилась от него, оказавшись у моих ног.

– Не подходи ко мне! – с ненавистью прошептала она.

Пол качнулся – Калуга повернул прочь от Чума. Зажав «ТОЗ» под мышкой, Выдра стал распутывать веревку.

– Успокойся, – повторил я. – Тебе сказано: не трогай ее.