– Труп, – устало ответила Ирина и кратко изложила все увиденное и услышанное на берегу озера.

Иван слушал внимательно, не перебивал. Это был уже четвёртый представлявший потенциальный интерес покойник, и особых иллюзий по поводу полезных для дела открытий он не испытывал. Во всех предыдущих случаях Иван настоятельно интересовался личными вещами жертв, поэтому Ирина без напоминаний доложила:

– В кармане – сигареты.

Когда прозвучала марка, Иван оживился.

– Где они? – спросил он, прекрасно понимаю, что все найденное на экспертизе.

Прозвучал предсказуемый ответ.

– Как выглядят сигареты? Что в пачке? – спросил он.

– Не смотрела – все размокло, сплошная каша.

– Фото? – спросил Иван.

– Скоро будут – криминалист…

Иван усмехнулся и поинтересовался:

– А неформальный вариант?

– Есть, – ответила Ирина и достала из сумочки фотоаппарат.

Переброска снимков на компьютер заняла, как показалось Ивану, считанные секунды. Он посмотрел на экран. Снимки не из приятных, и надо иметь немалый опыт оперативной работы, чтобы сравнить или идентифицировать покойника. Иногда смерть снисходительно сохраняет основные черты лица, иногда меняет их до неузнаваемости. В данном случае имелся средний вариант. Человек, изображённый на снимках, был не известен Ивану. Однако он напряжённо всматривался в экран: промелькнуло что-то далёкое и знакомое. Но что?

Он без особой надежды листал в памяти лица, мешая времена, ситуации, и понимал тщетность своих усилий – нужна была какая-то наводка. Только кто ж её даст? Что за привычка пагубная, подумал он: искать отгадку в серых смазанных временем далях? Может, недавно, рядом, совсем близко промелькнуло это лицо? Ответ был неожиданным и болезненным, он словно уколол где-то в районе левого глаза, и Иван чуть не подскочил на стуле. Ирина заметила его болезненное замешательства, на её лице появилось сочувствие.

Иван успокоился и сокрушённо покачал головой. «Надо же…» – пробормотал он. Иван впился в экран, тёр глаза и время от времени бросал взгляд, исполненный глубокого раздумья, на Ирину. Молодая сотрудница смутилась и с тревогой оглядела свою одежду: может, непорядок какой. Ивана не интересовали ни одежда, ни её порядок. Он лихорадочно старался вспомнить, принимала ли Ирина участие в просмотре записи камеры наблюдения. Много народу крутилось, и он не мог придти к окончательному выводу. Ладно, не надо усложнять, подумал он и спросил:

– Вы запись камеры смотрели?

– Какую? – уточнила Ирина.

Иван недобрым словом помянул изначально возникшую не по его вине путаницу и не стал делать акцент на том факте, что в распоряжении группы имелась только одна запись, и кратко пояснил. Ирина ответила отрицательно. Иван вставил диск, запустил просмотр и «перемотал» на интересующий его эпизод. «Вот!» – сказал он, указывая на мужчину, входящего в подъезд и говорящего по мобильному телефону. «Вот!» – повторил он и продемонстрировал того же мужчину, поспешно выходящего из подъезда с дымящейся сигаретой в руке. «И вот!» – завершил Иван довольно быстрые манипуляции Иван, открыв крупно снимок утопленника.

– Он? – спросил Иван.

– На все сто не уверена, но много общего, – кивнула Ирина.

Иван знал, что такое удача, он понимал, что иногда фартит – бывают такие запоминающиеся случаи. Однако с сомнением относился к совпадениям, которые внезапно и неожиданно преподносили ответы на многие вопросы или давали один большой ответ на большой вопрос.

– Утопленник, вернее, убитый тоже входил в подъезд в день ограбления, – задумчиво прокомментировал Иван.

– И выходил из него, – без заметной иронии добавила Ирина.

– И ещё прикуривал, – продолжил диалог Иван, предположив, что скрытая ирония все-таки есть.

Он пришёл к твёрдому выводу: нужна пауза. Поинтересовался рабочими планами Ирины на остаток дня и назначил встречу через полтора часа. Позвонил Демьяну.

…Иван наконец собрал, как он полагал, полноценное совещание, к началу которого имелись предварительные данные экспертизы по утопленнику. Его речь заняла минут двадцать. Демьян и Ирина слушали его внимательно, поначалу иногда странно переглядывались. Затем их настрой сменился, они оживились, Ирина даже слегка раскраснелась. Я не знаю, насколько в своём выступлении Иван был логичен и последователен, но уверен, что своей убеждённостью и искренностью он не мог не заразить собеседников.

Иван не был профессиональным следователем и не мог им быть – не такой он человек. Возможно, поэтому – по причине отсутствия давления школы или в силу особенностей характера, которые не позволяли без наличия серьёзных оснований вешать ярлыки на невинных людей, он не очертил традиционный круг подозреваемых и не навязывал версию. Он выделил, как он выразился, ключевые моменты.

Мажордом Косолапов. Необходимо углублённое изучение связей. Цель – Третья сторона. Обстоятельства смерти Косолапова – явная нездоровая подстава, вызов, насмешка. Пусть поиграет, может, заиграется. Кто заиграется, не уточнил.

Директор Зайд – ключевая фигура, возможный организатор всей этой кровавой, граничащей с маниакальностью аферы. Копать все и везде! Но не распыляться: при его деятельности можно такого накопать, что сам в яму попадёшь. Уточнил – в яму заблуждений. Линия «директор-реставратор», скорее всего, ложная. Но о ней забывать не стоит. Да, объяснения директора по поводу личности реставратора нелепы. Но в реальной жизни и не такое бывает. Никаких преждевременных выводов!

Утопленник. Личность пока не установлена. В его кармане обнаружены сигареты, пепел от которых найден возле сейфа X. И главное – он входил в подъезд гражданки Z, что зафиксировано теперь уже известной всем записью. Дьявольщина какая-то! Опять игра? Логичнее было бы стетоскоп – утопленнику, сигареты – Косолапову. Мозги пудрит, сволочь! Возможно. Ищем, не ждём – время против нас.

Сейфы… Иван откровенно предупредил коллег о щекотливости рассматриваемого дела, назвав собеседников «уже взрослыми и понимающими, что к чему и почём». Вряд ли Демьян и Ирина полностью осознали глубину намёка, но чувством принадлежности к делу исключительно важному и специфическому прониклись. Поэтому, когда он сообщил, что сейфы были изучены экспертами с некоторым опозданием – «после длительных уговоров пострадавших», ни Демьян, ни Ирина не удивились и не стали его просвещать в плане соблюдения процедуры при расследовании ограбления, неотъемлемой частью которой является экспертиза замков.

Так вот, проинформировал Иван, все замки не взламывались. Признаюсь, заявил Иван, что поначалу предположил: однотипные сейфы вскрыл серьёзный профи. А набрал на лицевой стороне хозяйский код с простой целью – переориентировать сыск на изучение окружения пострадавших, утечку информации, заговоры и так далее. Моё предположение оказалось неверным, подчеркнул Иван. Сейфы вскрыты при помощи хозяйских кодов. Во всяком случае – стопроцентно первые два и предположительно третий.