жила… — на глаза наворачиваются слёзы, а голос дрожит. Слова застревают в горле, которое сжимает спазмом.

— Лика, в тот вечер, — я вижу, как ему тяжело говорить, он подбирает слова и тяжело вздыхает, вновь улетая мыслями в те страшные дни, когда все случилось так быстро и необратимо. — Маме стало плохо, так ведь? И ты здесь совсем ни при чем.

— Папа, ты же помнишь, что позвонил мне и Альберт повез меня в город. Я так спешила, что не обратила внимание на его нетрезвое состояние. Та авария… кровь… скорая и… Папа, если бы ты не отвлекся на меня… был с ней… не давал ей нервничать…

— Лика, успокойся, — вспоминая те события, я словно снова оказалась зажатая в той машине, с испугом в глазах и болью в животе. Мой крик, разорвавший темноту ночи и беспомощность Альберта, что даже не осознавал до конца произошедшего. Папа прижимает меня к себе и гладит рукой по спине. — Я люблю тебя. Может я не умею показывать свою любовь… Но ты должна знать, что люблю и ты дорога мне, — он целует меня в волосы впервые за много лет. — Прошлого уже не изменить, — дрожащими руками обхватываю папины плечи, сжимаю пальцы на его пиджаке, а из глаз текут слёзы. — Тогда мы потеряли твою маму и моего внука, но… Мы остались друг у друга. И это важно. Ты моя дочь и я люблю тебя. Я был неправ, что возвысил Альберта и поощрял его, даже когда он не справлялся со своими обязанностями. Я думал, что ты любишь его и я должен помогать, принимать. Но потом, я узнал про Ханну… Я хотел сказать, правда. Только ты такая ранимая, я просто не знал, как тебе это сказать… Не хотел, чтобы тебе было больно. А потом ты все узнала… Прости меня. Я… Я старый дурак.

— Ты ни в чем не виноват. Я сама допустила это… Сама была слепа и позволила Альберту так поступить со мной… с нами… Но, я уже не та наивная девочка, что была раньше. Я справлюсь… теперь справлюсь.

— Конечно, дочка. Я не сомневаюсь в тебе, — отец крепко сжимает меня в объятиях.

Когда он уходит, я продолжаю в душе плакать. Плакать от того, что давно запертые воспоминания вновь вырвались на свободу. Я безумно скучаю по маме, до сих пор, спустя столько лет. Мне не хватает ее заботы, ее любви и ласки. Мама… В ту роковую ночь, меня доставили в больницу всю в крови и почти в бессознательном состоянии. Единственные мысли Альберта были о том, чтобы его не лишили прав из-за найденного в крови алкоголя, а уж совсем не я и мое самочувствие. Придя в себя, я согласилась сказать, что сама была за рулем и стала виновницей аварии. Когда же в палату вошел отец, на нем не было лица. Папа был бледен словно смерть, но причина оказалась не только во мне. Сорвавшись ко мне, он оставил маму… сердце не выдержало и… ее не спасли… Возможно, если бы Альберт не позвонил сразу отцу, не нажалуйся он на аварию, и не… да что теперь гадать. Я до сих пор задаюсь вопросом: что было бы, если бы не та авария.

Поведение отца простительно, он просто боялся сделать мне больно. И, наверное, сделал бы. Возможно, на его месте, я поступила бы также, но все равно, мне было обидно. Обидно и тяжело от осознания ситуации, от того, что все так нелепо получилось.

Вся в мыслях еду в свой дом. В эти дни, проведённые с Маркусом я совсем забыла об Альберте. Съехал ли он из дома? Да и вещи в том единственном чемодане, что был со мной, не совсем подходили для руководителя крупной компании. А те, что висели в офисе, требовали пополнения.

Глава 14/2. АНГЕЛИКА

Подъезжая к дому, вижу машину Альберта и набираю в лёгкие воздух. Дом встречает меня светом во всех окнах. Странно, Альберт должен был давно съехать, таков был уговор. Предстоит неприятный разговор. Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза. Всё же он не хочет мирно расстаться. В чём причина не могу понять. Чего он хочет добиться своей настойчивостью? Ведь очевидно, что между нами всё кончено. Дороги назад нет. Это просто невозможно. Ключ послушно поворачивается в замке, а я застываю на пороге, не успев сделать и шаг. Туфли… женские… не мои… Ханна! В подтверждение моих слов, в холле появляется пышногрудая блондинка. Она не удивляется и одаривает меня взглядом полным высокомерия.

— Я думала, ты уже не появишься, — цедит она сквозь зубы.

— С какой это стати? Это мой дом. А вот что ты здесь делаешь?

— Что значит твой? Это дом Альберта, а я его женщина. Значит и живу здесь по праву.

— А вот дом Альберту не принадлежит, — возмутительно! Мало того, что он не съехал, не подписал развод, так ещё и любовницу свою привёл в мой дом. — Разве он тебе не сказал?

— Ты врешь…

— Зачем мне это? Спроси у своего мужчины, ведь ты считаешь его уже своим?

— Да ты завидуешь, что он выбрал меня, а не тебя. Ты скучная, холодная и плохая жена.

— Это он тебе сказал или ты сама придумала? — мне становиться грустно и обидно от ее слов.

— Оставь его. Отпусти, — снова шипит, прищурившись, и подходит ближе.

— Да я не держу. Только дом все равно принадлежит мне. Так что, вам придется найти другое место для проверки, кто лучшая жена.

— Ты, стерва, сама трахаешься напропалую со своим психологом, а Альберта не отпускаешь!

— Да не нужен он мне! — не выдерживаю я, повысив голос. — Даже подписала уже документы на развод. Не знала? — лицо блондинки вытягивается, а ярко накрашенные губы приоткрываются от удивления.

— Не в курсе? Твой мужчина не делится с тобой информацией или скрывает правду? — издеваюсь над ней.

— Он все мне рассказывает, — обиженно сверлит меня взглядом.

— Так ты должна знать, что никаких прав на дом у него нет.

— У нас будет ребенок, — выпаливает блондинка, а моё сердце сжимается от обиды. Альберт несколько лет уходил