Итак, в качестве Аи Линя я взял за правило перехватывать суда, возившие опиум из Индии. Утром надо было уговорить команду действовать со мной заодно, днем переправить груз на мою джонку, вечером утопить корабль и плыть восвояси.

– А затем, я полагаю, «Локхарт л Шелби» забирали краденый опиум и перепродавали его? Очень умно. Вы можете собой гордиться.

– Слишком банально. Нет, здесь начинается самое интересное. По счастью, мое общество завладело одним из этих ценных правительственных штампов. С его помощью на фабрике в Пенанге, где добытый на море товар смешивался с не самым доброкачественным опиумом с холмов, каждая партия увеличивалась втрое или вчетверо, все было проштамповано, сертифицировано и отправлено на продажу с одной из самых уважаемых фирм «Локхарт и Шелби».

– Вы ухудшали качество опиума… И что случалось с теми, кто покурит эту смесь?

– Они умирали. Те, кто курил наш измененный опиум, умирали быстрей – им же лучше. Было очень глупо со стороны вашего отца вмешиваться; это доставило мне массу неприятностей. В Пенанге я был Хендриком ван Иденом; я должен был стать Аи Линем и прибыть в Сингапур прежде, чем ваш отец покинул его… Дьявольские трудности. Но боги милостивы. Все это уже закончено… почти.

Он вытащил часы из жилетного кармана.

– Итак, пора, – бодро сказал он. – Ну, мисс Локхарт, вы решили? Едете или остаетесь?

Салли опустила глаза и, к своему ужасу, увидела у него на коленях открытое лезвие ножа. Голос ван Идена был мягким и хриплым, будто он говорил сквозь войлок, и Салли вздрогнула. «Спокойно», – твердила она себе. Но это была уже не мишень, нарисованная на стене, это был живой человек, и она собиралась его убить…

Она взвела курок, и он тихонько щелкнул.

Ван Иден наклонился вперед и быстро погладил ее по руке. Салли дернулась, но он был быстрее: одна рука метнулась к ее рту, другая приставила нож к груди. Ладонь, зажавшая ей рот, сладко благоухала; Салли почувствовала тошноту и выставила свою сумку между ними, словно обороняясь. Она слышала его тяжелое дыхание.

– Ну? – мягко спросил он, И она нажала на курок.

От выстрела кеб пошатнулся. Удар отшвырнул ван Идена обратно на его место; нож выскользнул из руки. Он зажал рану в груди, открыл рот, будто пытаясь что-то сказать, но, так и не произнеся ни звука, сполз на пол и замер.

Салли распахнула дверь и бросилась вон – подальше от того, что сделала. Из горла ее вырывались рыдания, она дрожала, она словно обезумела от страха…

Салли шла куда глаза глядят. И вдруг за ее спиной раздались шаги. Кто-то нагонял ее. Кто-то окликнул ее по имени. Она закричала:

– Нет! Нет! – и кинулась бежать. Только сейчас она осознала, что все еще сжимает пистолет, и с отвращением отбросила его; он сверкнул над мостовой и исчез в сточной канаве.

Чья-то рука схватила ее за кисть.

– Салли! Постой! Погоди, Салли! Послушай! Посмотри, это же я…

Она споткнулась и упала, мгновенно обессилев. Испуганно подняла глаза и увидела над собой Розу.

– Роза! Роза, что я натворила…

Она уткнулась в нее и разрыдалась… Роза крепко обняла ее и ласково гладила, опустившись на колени прямо на мостовой.

– Салли, Салли, я слышала выстрел – ты не ранена? Что он сделал?

– Я у-у-убила его, я убила его, это я…

И еще сильнее заплакала. Роза крепче прижала ее к себе и погладила по голове.

– Ты… ты уверена? – спросила она, глядя поверх плеча Салли.

– Я выстрелила в него, Роза, – прошептала она в шею Розы. – Потому что он собирался… собирался убить меня… У него был нож. Он убил столько людей. Он убил моего… О, Роза, я не могу называть его капитан Локхарт! Я же любила его, он был мне отцом, он заменил мне отца…

И такое отчаяние наполняло ее, что Роза тоже не могла удержаться от слез. Слова были тут не нужны.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем девушка мягко подняла Салли.

– Слушай меня, Салли, – сказала она. – Мы должны найти полицейского. Мы должны – не тряси головой, – просто-напросто должны это сделать. Все зашло слишком далеко. И с миссис Холланд, и со всем прочим… Не убивайся так. Все кончилось. Именно поэтому мы и должны теперь пойти в полицию. Я видела, что произошло… Я могу быть свидетелем. И все с тобой будет в порядке.

– Я не знала, что ты была там, – тихо сказала Салли, вставая и оглядывая свой испачканный плащ и юбку.

– А что, по-твоему, я должна была вот так прямо тебя и отпустить? Я поймала другой кеб – слава богу, он нашелся – и поехала за вами. И когда я услышала выстрел…

И тут они услышали полицейский свисток. Девушки переглянулись.

– Они нашли кеб, – сказала Салли. – Ну, пошли.

Странные события в Ист-Индских доках

ТАЙНА ПУСТОГО КЕБА

Выстрел в ночи

Необъяснимое, таинственное происшествие случилось около Ист-Индских доков ранним утром во вторник.

Полицейский констебль Йонас Торренс, опытный и надежный офицер, нес свою вахту в районе доков, когда, приблизительно в двадцать минут второго, он услышал выстрел.

Он поспешил на звук и через пять минут обнаружил кеб, покинутый на Ист-Индиа-Док-Уолл-роуд. Поблизости не было ни малейшего признака лошади или кучера, но, когда констебль заглянул внутрь, он обнаружил там следы отчаянной борьбы.

На полу и сиденье была кровь. П. к. Торренс оценил ее количество никак не меньше чем три пинты, а возможно, и гораздо больше. Было ясно, что никто не может потерять столько крови в такое короткое время и выжить, однако жертва нападения так нигде и не найдена.

При обыске под одним сиденьем был найден нож, того типа, который носят моряки. Лезвие было чрезвычайно острым, но следов крови на нем не обнаружено.

Констебль вызвал подмогу, была прочесана вся местность, но более ничего найти не удалось. В настоящее время тайна остается нераскрытой.

– Мы пробовали рассказать ему, – сказала Салли. – Ведь пробовали, правда, Роза?

– Мы сказали ему четыре раза, но он не слушал. Наши слова просто не проникли в его черепушку. Под конец он отослал нас прочь и сказал, что мы препятствуем ему в исполнении служебного долга.

– Он начисто отказался нам верить.

– Опытный и надежный офицер, – сказал Фредерик. – Так тут и написано. Думаю, он имел полное право отослать вас домой; я не понимаю, на что вы жалуетесь. А вы понимаете, Бедвелл?

Они сидели вокруг стола на Бёртон-стрит. Прошло три дня; преподобный Бедвелл приехал из Оксфорда узнать, что произошло, и принял приглашение отобедать. Роза тоже была здесь, – ту пьесу, в которой она играла, сняли с репертуара: спонсор потерял надежду вернуть свои деньги и, как следствие, Роза осталась без работы. Салли знала, что денежное положение на Бёртон-стрит теперь сильно пошатнется, но ничего не сказала.