А в общем, финал второго дела примерно тот же. «Исполнитель» решительно отказывается от своих признательных показаний, мотивируя… известно чем. Свидетели спустя короткое время тоже категорически отказываются его «узнавать» — это не тот, они ошиблись, но, к счастью, сумели вовремя осознать свои ошибки. Пошли разговоры, даже в криминальной среде, что их «забывчивость» обошлась «заказчику» в довольно крупную сумму. Но — не доказано же? Нечего и воду лить… А вскоре и «исполнитель» неожиданно оказался случайной жертвой какой-то внутрикамерной разборки и приказал долго жить. И дело об убийстве господина Умгалеева так и «зависло» ввиду отсутствия у следствия «доказательной базы».

Что же касается обвинений по 222-й, оружейной статье, то тут вообще смех. Немедленно нашелся знакомый Бугаева, который сознался, что незарегистрированный пистолет «ТТ» принадлежит ему, а он его просто забыл у приятеля, но готов понести наказание, хотя пистолет оказался «незамазанным» и, по уверениям его владельца, купленным незадолго до того у неизвестного «лица кавказской национальности» на городском рынке. Указать то «лицо» он, естественно, не мог. Да, скорее всего, и не собирался…

Но это уже мелочи жизни. А вот почему никто ни в краевой прокуратуре, ни в Управлении внутренних дел, ни в Управлении Федеральной службы безопасности, ни в других, не менее заинтересованных государственных службах не обратил внимания на то, каким образом после трагической гибели двоих достаточно близких Николаю Бугаеву, крупнейших в крае бизнесменов сам Бугай, стараниями своей команды получивший свободу, неожиданно оказался держателем контрольных пакетов акций металлургического комбината, рудных и угольных разрезов и карьеров, а по существу их единовластным хозяином и монополистом, на этот «животрепещущий вопрос» ответа нигде не было.

Ну а затем следует стремительное и не очень, кстати, до сих пор понятное банкротство нескольких крупных сибирских предприятий, которые, как позже выяснилось, без всякого аукциона были приобретены все тем же Бугаевым при активной поддержке бывшего губернатора, предшественника генерала Орлова. После чего Николай Степанович вдруг занялся широкой общественной деятельностью и благотворительностью. Тут тебе и спонсорство в шоу-бизнесе и спорте, и строительство нескольких интернатов для детей с ослабленным здоровьем и инвалидов от рождения, и поддержка дома для престарелых и одиноких пенсионеров, и даже помощь в «северном завозе». И все эти деяния постоянно сопровождаются шумными пропагандистскими кампаниями, представляющими дело так, что в крае нет более значительной, яркой, харизматической фигуры, чем известный бизнесмен и доктор медицины — вот так, господа! И единственно он — на фоне всех остальных, бывших и будущих, претендентов на власть — способен привести и сам край, и его многочисленное, особенно коренное, население к быстрому и надежному процветанию.

И вот тут, как на беду, в Сибирь явился генерал Орлов — личность хоть и противоречивая, но, безусловно, куда более сильная, нежели недоучившийся зубодер, со всеми его кампаниями, носившими явно предвыборный характер. Ну разве могли ужиться, оказавшись в одной берлоге, двое таких медведей? Оказывается, сумели. Четыре года длился их союз — неизвестно, правда, на какой основе, но ведь не ссорились поначалу. Более того, имеются точные данные, что Орлов принимал щедрое спонсорство Бугаева во время собственной предвыборной кампании. И когда речь зашла о втором сроке его пребывания на посту губернатора, тоже резких конфликтов не наблюдалось.

Но, вероятно, именно в этот момент и произошли те события, которые и могли привести к трагическому финалу.

Что за события — не известно. В досье об этом не сказано ни слова. Но, опираясь теперь на информацию полковника Реймана, именно в те дни и расставшегося со своей службой у губернатора, между «медведями» началась грызня. Чего не поделили? Кто стал выказывать необоснованные амбиции? Вопросы оставались без четких ответов, зато финал «противостояния» практически ничем Не отличался от тех, что уже дважды рассматривались местными следственными органами. И Оба раза безуспешно. Собственно, ведь и этот, уже третий, случай ожидает, по идее, тот же исход. Свидетельств нет, доказательств никаких, а подозрения — они ничего не стоят, когда их нечем подкрепить конкретно. Да вот уже и свидетели — даже угодные! — начали исчезать… Прочно поставлено дело в провинции!

Кстати об этом Филенкове. Турецкий, оторвавшись от чтения материалов, выдал Филиппу всю информацию, касавшуюся исчезнувшего по непонятной причине бортинженера. Особо попросил выяснить такой момент: когда конкретно пропал человек — до решения в Москве о передаче расследования в руки Генеральной прокуратуры или уже после? Филя понял смысл вопроса. Ну, конечно, сидел бы себе человек, изображая тяжело раненного, а тут известие о том, что едет «ревизор»! Ну, «важняк» из Москвы, с которым, говорят, лучше не связываться. Вот и смылся человек. Либо немедленно началась зачистка местности. Что не одно и то же…

Потом Александр Борисович, с улыбкой поглядывая, с каким аппетитом Филипп отдает должное действительно превосходной местной кухне, завершил чтение, не найдя для себя в принципе ничего такого, на чем следовало бы остановить пристальное внимание. Картина была довольно ясная. Да и тема для беседы с человеком, обладающим психологией пусть и не рядового, но все равно — уголовника, мечтающим называться и выглядеть в глазах восхищенной публики настоящим, этаким заморским, олигархом, в общих чертах наметилась. И это будет, вероятно, тот случай, когда играть в кошки-мышки, а уж тем более в казаки-разбойники, нужды не появится. Если только не помешает Белкин, который захочет непременно присутствовать при их разговоре. И если это так, значит, умница адвокат не очень-то верит в высокие умственные способности своего давнего клиента…

Однако, время!

Александр Борисович вернул материалы Филе, сообщил, куда едет, попросил не беспокоиться о нем и заниматься собственными делами. Езды до «резиденции», как помнил Турецкий, было что-то около тридцати — сорока минут, сейчас девять, и к «Оладышкам» должен с минуты на минуту подъехать шофер на служебной «Волге». Приехав сюда, Александр Борисович отпустил его на пару часиков — поужинать. Ведь кормить его в «резиденции» будет наверняка не совсем удобно, там уже, поди, все проходы заполнены братанами. Когда в прошлый раз обедали с адвокатом, Турецкому совсем не требовалось обладать каким-то особенным, профессиональным нюхом, чтобы сразу убедиться, что ресторанная публика, которой было не так уж и много, поголовно выглядела «осторожно гуляющей братвой».

А кто ж и может теперь гулять в «резиденции» бывших губернаторов, когда с их губернаторской властью, по понятиям, уже покончено?..

После отъезда Турецкого Филя уже допивал свой чай и собрался уходить, когда раздался звонок его мобильника.

— Слушай, мне там не понравилась одна машинка, «фордовский» джип. И пара лбов, которые на ней приехали и проводили меня определенно заинтересованными взглядами. Ты на всякий случай будь поосторожнее, не ввязывайся, понял? Досье дороже.