Он провел Шарлотту в опустевшую лавку — любопытство выгнало посетителей на улицу. Однако холодный ветер вскоре заставил всех вернуться, и зал наполнился гулом голосов. Выпив горячего шоколада, Шарлотта согрелась. Она с улыбкой посмотрела на своего спасителя, и его лицо вдруг показалось ей знакомым.

— Я рада, что вы оказались рядом, иначе я сейчас лежала бы… раздавленная этой огромной вывеской, — произнесла Шарлотта. Она с интересом рассматривала незнакомца — широкоплечего мужчину примерно одного возраста с Роэном.

Незнакомец тоже пристально смотрел на Шарлотту.

— Кажется, я знаю, кто вы, — пробормотал он. — Вы жена Роэна Кейнса.

— Да, вы правы. — Шарлотта с любопытством посмотрела на собеседника. — Вы знаете моего мужа? Он кивнул:

— Знаю. Но неужели Кейнс позволил вам бродить по улицам в такую погоду?

— О, он об этом не знает…

— Будь вы моей женой, — тихо проговорил незнакомец, — я всегда бы знал, где вы находитесь. Такую леди могут похитить.

Шарлотта вздохнула, однако тут же отогнала неприятные воспоминания.

— Ваше лицо показалось мне знакомым, — сказала она. — Скажите, мы с вами встречались?

Собеседник с сожалением покачал головой.

— Я восхищался вами издали. Ваш муж очень вспыльчив и ревнив. По правде говоря, он держит своих женщин в заточении, словно в гареме! — с улыбкой добавил он.

— Не думаю, что он мог заточить Кэтрин! — усмехнулась Шарлотта, уверенная в том, что Кэтрин обязательно вырвалась бы из гарема.

— Верно, Кэтрин, пожалуй, нет. «Значит, в жизни Роэна были и другие женщины… — подумала Шарлотта. — Актрисы и танцовщицы?»

— Я видел, как вы гуляли по Гросвенор-сквер, — сказал он. — Я живу неподалеку.

— Так вот, где я вас видела… просто на улице! Говорите вы не так, как говорят лондонцы. А вашей жене нравится Лондон?

Ее вопрос вызвал у него улыбку.

— Я не женат. А у вас прекрасный слух. Мне казалось, что за много лет жизни в Лондоне я избавился от своего западного выговора. Но вскоре мне придется уехать. У меня сестра в Кенте, и она настаивает, чтобы я погостил у нее до рождения ее первого ребенка. Другая сестра, из Корнуолла, требует, чтобы я приехал к ней на свадьбу. А сестра из Линкольна заявляет, что я должен приехать, чтобы помирить ее с мужем. Я ужасно страдаю от такого обилия сестер…

Шарлотта искренне рассмеялась — впервые за долгое время. Допивая вторую чашку шоколада, они уже были друзьями. Нового знакомого Шарлотты звали Фрэнсис Тремонт, и она пригласила его на следующий день в гости, на чашку чая.

Фрэнсис отвез Шарлотту домой в кебе, с поклоном простился с ней у парадной двери и уехал. На следующий день он пришел раньше назначенного времени; причем на шее его красовался нарядный платок, а в руке он держал трость с золотым набалдашником. Фрэнсис привез Шарлотте книгу, которую она с радостью приняла. Это оказалась «Удачливая любовница» Даниеля Дефо, умершего год назад в своей лондонской квартире; говорили, что последние дни его жизни были окружены тайной. Два дня спустя улыбающаяся Шарлотта сказала Фрэнсису, что похождения героини романа, Роксаны, доставили ей огромное удовольствие. Вскоре ее новый друг принес еще одну книгу Дефо.

Узнав, что Роэн «уехал в поместье на севере», Фрэнсис Тремонт с галантным поклоном сообщил, что находится в полном распоряжении Шарлотты и готов везти ее, куда она пожелает. Поскольку до родов оставалось недели две, Шарлотте совершенно никуда не хотелось, но она не стала об этом говорить.

Как-то раз, показывая Фрэнсису комнаты первого этажа, Шарлотта сказала, что в их доме когда-то жила герцогиня Кендал.

— Каланча? Да, знаю. Говорят, ее спальня была совершенно безвкусной — вычурной и полной безделушек.

— Сейчас это комната Роэна, — сказала Шарлотта. Тремонт ухмыльнулся.

— Скажите, — проговорил он заговорщическим тоном, — а мне можно на нее взглянуть?

— Муж ее запирает. Фрэнсис рассмеялся:

— Ну, с этим я справился бы. Я умею отпирать сложные замки.

Шарлотта тоже рассмеялась:

— Боюсь, что мне сейчас будет трудновато подняться по лестнице!

— Ну, как-нибудь в другой раз, — улыбнулся Фрэнсис. — Мне было бы приятно сообщить друзьям, что я видел спальню Каланчи!

Фрэнсис расспрашивал и о Роэне, но, на взгляд Шарлотты, довольно редко. Ей очень нравился ее новый знакомый, человек любезный и веселый. К тому же Фрэнсис был интересным собеседником, он много рассказывал о Лондоне и знаменитых лондонцах.

Шарлотта не думала о том, как Роэн отнесется к столь частым визитам Фрэнсиса. Она даже не обращала внимания на перешептывание служанок и мрачные взгляды Йетса.

Время родов приближалось, и Шарлотта, чувствовавшая себя ужасно громоздкой и неуклюжей, мечтала только о том, чтобы все поскорее закончилось. Но она все же спустилась вниз, когда Фрэнсис Тремонт в очередной раз зашел на чай.

В тот день он был в ударе, даже вызвался показать Шарлотте новую салонную игру, причем опрокинул ее чашку. А потом торжественно объявил, что сам нальет хозяйке чаю — чтобы загладить свою неловкость.

Попивая чай, Шарлотта с интересом слушала рассказ об очередном придворном скандале. И вдруг почувствовала головокружение.

Решив, что начинаются роды, Шарлотта быстро проговорила:

— Мне надо подняться к себе в спальню. Что-то нехорошо…

Фрэнсис с озабоченным видом бросился к Шарлотте. Она сделала неуверенный шаг — и, покачнувшись, упала на руки Фрэнсиса.

С Шарлоттой на руках Фрэнсис устремился вверх по лестнице, но тут на верхней площадке появился Йетс. Он принял хозяйку из рук Фрэнсиса и сам отнес ее в спальню. Затем позвал к Шарлотте кухарку и выпроводил Тремонта за дверь. А вокруг Шарлотты уже хлопотали кухарка и две горничные.

Однако тревога оказалась ложной; Шарлотта проснулась с головной болью, но схватки у нее начались только на следующий день. Сначала они были едва заметными, потом — едва выносимыми и, наконец, перешли в адскую муку, казавшуюся бесконечной. Но в конце концов Шарлотта произвела на свет дочь — крошечное, очаровательное краснолицее существо, которое тотчас же громко заплакало. Шарлотта прижала девочку к груди; в этот момент она чувствовала себя счастливой.

В тот день Фрэнсиса Тремонта в дом не впустили. Йетс захлопнул перед ним дверь, сообщив, что «хозяйка рожает наследника».

— Вам больше не следует рожать, — без обиняков заявил Шарлотте доктор. — Для вас это опасно. И следующие три недели вы должны провести в постели. А может, и больше.

Шарлотта, с обожанием смотревшая на дочь, молча кивнула. Ее не огорчило известие о том, что ей не следует больше рожать. Этого чудесного ребенка ей вполне достаточно!