Медсестра скрестила руки.

– Тут вам, дамочки, не спа-салон, а больница. И у большей части персонала сегодня выходной. Потерпите, дойдет и до вас очередь.

Джен подошла к ней и с вызовом произнесла:

– Не думаю, что вы понимаете всю серьезность ситуации.

Она указала на меня.

– В любую минуту сюда может войти ее школьная любовь, а они не видели друг друга сто лет. К тому же имейте совесть – она же умерла неделю назад!

Медсестра выглянула из-за плеча Джен и посмотрела на меня:

– Она про того мужчину, который был здесь на прошлой неделе? Парень с гитарой?

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. И спросила:

– Он что, принес гитару?

Джен говорила со мной через плечо:

– Да, и он играл для тебя.

– Узнаю старого доброго Кирка, – улыбнулась я.

Медсестра обошла Джен и встала у подножия моей кровати.

– Сколько, говорите, вы с ним не виделись? – спросила она.

– Лет, пожалуй, двадцать, – протянула я.

Ее плечи поднялись и опустились – старушка издала вздох, свидетельствовавший о безоговорочной капитуляции. Она подошла к моей койке и откинула одеяло:

– Ну, что, спящая красавица, тогда пора вставать. Не оставим же мы тебя в таком виде перед твоим Ромео.

Она посмотрела на Джен.

– У вас есть помада? А румяна? Она очень бледная! – сказала медсестра.

– О, да, – ответила Джен, вынув из сумочки огромную косметичку, – у меня есть все необходимое.

Вечером Джен позвонила Кирку и сообщила, что я вышла из комы и иду на поправку.

Он был весьма рад это услышать и обещал зайти после работы.

Конечно же, вскоре после того, как я прикончила свой ужин, в дверь палаты легонько постучали.

Джен посмотрела на меня многозначительно и крикнула:

– Войдите!

И вдруг в палате появился он – Кирк, моя первая любовь, в мягком коричневом пиджаке и джинсах, с гитарой за спиной.

Мое сердце екнуло. Кирк не изменился ни на йоту. Не постарел ни на день, разве что в кудрявых каштановых волосах появилась пара серебристо-серых прядей.

Во мне разлилась волна любви. А в глазах Кирка вспыхнул радостный огонек.

– Надо же, – покачал он головой, все еще не веря своему счастью, и помахал мне рукой, – не думал, что когда-нибудь буду так радоваться чьему-то пробуждению.

Я улыбнулась.

– Здравствуй, Кирк.

Он поставил на пол гитару в чехле, подошел к койке и сел на краешек.

– Слава богу, с тобой все в порядке, – сказал он.

– Теперь да, – ответила я, протянув к нему руки. – Но мне сейчас не помешают крепкие объятья.

Кирк наклонился ближе и обнял меня.

– Как я рада тебя видеть, – прошептала я. – Поверить не могу, что ты пришел.

– Я каждый день молился за тебя.

Я поняла, что Джен на цыпочках вышла из палаты.

Кирк не отпускал мою руку.

– Выглядишь потрясающе, – сказал он и улыбнулся.

– И ты тоже. Джен сказала, что ты приходил всю неделю и играл на гитаре. Жаль, что я была без сознания. Не могу себе простить, что пропустила.

– Не волнуйся. Я могу поиграть тебе в любое время, и, наверное, теперь из тебя получится слушатель куда лучше, – снова улыбнулся Кирк.

Мы замолчали.

– Непростой год выдался, да? – произнес он.

Я опустила голову и стала рассматривать наши ладони.

– Да уж.

– Ну… как я посмотрю, дальше будет лучше.

Я подумала о том, что Мэтт сказал мне там, на другой стороне, и улыбнулась:

– Уверена, ты прав.

Внезапно я почувствовала, как на меня нахлынула волна эмоций, и мое сердце забилось в предвкушении. Я была очень благодарна, что осталась жива. Что мне был дан еще один шанс обрести счастье.

– По крайней мере, я все еще здесь, – сказала я. – Хотя не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить такое чудо.

– Должно быть, это и вправду было чудо, – ответил Кирк. – Сорок минут, Софи. Ты вернулась через сорок минут. Наверное, мировой рекорд.

Я расхохоталась:

– Безумие, правда?

– Да. Но ты всегда умела бороться.

– Полагаю, что так, – кивнула я.

– Так что же это было? – спросил Кирк. – Ты что-нибудь помнишь? Ты видела белый свет? Или, может быть, ты не хочешь говорить об этом?

Глядя в знакомые зеленые глаза, я поняла, что годы не имеют для души никакого значения. Мы не виделись с Кирком почти двадцать лет, но у меня было такое чувство, как будто все это время мы не разлучались ни на минуту, ни на день. Мне было с ним так же хорошо, как тогда, когда мы были еще школьниками, по уши влюбленными друг в друга. Я доверяла ему всем сердцем и знала, что он никогда меня не предаст.

– Я хотела бы поговорить с тобой об этом, – сказала я. – Но, может, в другой раз. Когда меня выпишут. А сейчас я хочу поговорить о тебе.

Внезапно почувствовав усталость, я откинулась на подушку:

– Расскажи мне о своей жизни. Ты все еще преподаешь музыку? Я хочу все знать. В подробностях.

Кирк очень долго смотрел мне в глаза, а затем наклонился и поцеловал меня в щеку.

– Я правда скучал по тебе, Софи. Рад, что ты вернулась.

Я обняла его и прошептала на ухо:

– Я тоже.

Один этот особый момент уже стоил того, чтобы вернуться.

Потом я вспомнила, что Мэтт сказал мне там, на пляже, и я была уверена: в будущем мне предстоит пережить еще немало таких моментов. Ни хорошие, ни плохие события не приходят в одиночку.

Я провела еще неделю в больнице, приходя в себя после аварии, потихоньку восстанавливая силы.

Кирк приходил каждый вечер, и мы оба знали, даже не говоря об этом вслух, что вступаем в новые, долгосрочные, совершенные отношения. И в этот раз они не закончатся.

Как я уже говорила, у меня было ощущение, что со времени, когда мы были влюбленными друг в друга по уши подростками с одинаковым мировоззрением и планами на жизнь, не прошло ни секунды. Только теперь мы были готовы к прыжку. У меня не осталось никаких сомнений или опасений. Я просто знала это, и когда наконец смогла выйти из больницы, к Джен отвез меня Кирк.

Но мы очень быстро решили, что жизнь и так слишком коротка, и уже через неделю я переехала к нему.