Была ночь, когда, как сказал Фил, должен быть произойти кризис, перелом в сторону улучшения. Фил положил Эрику под капельницу и оставил с ней Данилу, дав ему нужные инструкции.

— Если что, вызывай меня по рации, я буду держаться рядом, — сказал он, похлопав Данилу по плечу. — Я более чем уверен, что завтра дело пойдет на поправку, но сегодня еще будет тяжело.

— А если не пойдет? — Данила не мог не спросить о том, что так волновало его.

— Есть небольшой риск, что пойдут системные осложнения, но очень маловероятно. — Фил не хотел обманывать Данилу или напрасно его пугать.

— Но все же, если разовьются эти самые… осложнения? — не отставал Данила.

— Тогда срочно придется перевозить ее на Большую землю. Причем в Австралию, это самое близкое место из тех точек, где ей смогут оказать нужную помощь. Мы с нашим оборудованием здесь не справимся. И в Порту-Морсби тоже, — с сожалением сказал Фил.

— То есть надо быть готовыми к эвакуации?

— В принципе да, если все учесть…

— Тогда скажи ребятам, чтобы держали все наготове и связались с центром по эвакуации в Морсби, пусть приготовят самолет.

— Но если эвакуации не будет, то нам придется заплатить неустойку за простой их самолета, — осторожно сказал Фил. — Я понимаю, что ты переживаешь, но ты же знаешь, эти частные компании просто так не стоят в режиме ожидания. В любом случае они достаточно быстро все организуют в случае запроса.

— Это их «достаточно быстро» может оказаться недостаточным для нее, — резко сказал Данила. — Оформи все на мое имя, а не на организацию, если придется платить неустойку, а я молю, чтобы именно так и случилось, то заплачу я сам. Вопросы есть? — спросил он Фила, давая понять, что тому пора торопиться выполнять его инструкции.

— Нет, — спокойно ответил Фил. — Ты молодец, — добавил он после секундной паузы и вышел.

В эту ночь Данила не сомкнул глаз, сидя на полу рядом с кроватью Эрики, не прекращая пить крепкий кофе, чтобы не уснуть, так как это было уже не первое его ночное бдение. Он поил ее, держал за руку во время бреда, приносил лед и даже стирал ее насквозь промокшую от пота одежду.

— Эрика, родная, ты только выкарабкайся, — шептал он, гладя ее волосы. — Видишь, какие получились дела, я, оказывается, люблю тебя, но сколько тебе пришлось пережить, чтоб такой идиот, как я, понял это наконец. Но главное, что я все-таки понял это и не собираюсь этого скрывать. Да и зачем скрывать любовь, да, Эрика?

Он разговаривал сам с собой, хотя и обращался к ней, но она в эти минуты не слышала его, находясь в бессознательном состоянии. А может, и слышала, он не мог этого знать, но ему непременно хотелось поделиться с ней своими чувствами, даже если она не могла ничего ему ответить.

— Знаешь, я был таким дураком, думая, что если ты не хочешь впускать меня в свой мир, то не надо и стучаться. Я был не прав. Я буду стучаться, буду стучаться до тех пор, пока ты не откроешь и не впустишь меня к себе. И только если после этого ты скажешь, что мое присутствие в твоем мире тебе не по душе, только тогда я соглашусь отступиться. Только тогда. — Данила прижал ее влажную руку к своей небритой щеке, как бы пытаясь если не словами, то через прикосновения передать ей то, что переполняет его. — Если бы силы любви было достаточно, чтобы победить твою болезнь, то ты бы непременно выздоровела, в этом я уверен, — тихо говорил он ей, отметая все свои материалистические взгляды и моля Бога, чтобы он передал ей его энергию для выздоровления. Он заснул только тогда, когда ее дыхание стало ровным, жар спал и она заснула спокойным сном.

Может быть, его мольбы, а может быть, собственные силы организма Эрики в конце концов одержали верх, и к утру кризис миновал. Эрика проснулась и с удивлением увидела Данилу, спавшего на полу рядом с ее кроватью. Она почувствовала необыкновенную легкость, какой не ощущала с момента начала болезни, и поняла, что дела пошли на поправку. Она осторожно встала, пробуя свои силы, и даже дошла до крана с водой, чтобы умыться. Ее покачивало, что было неудивительно после болезни, но она ясно ощущала, что ей несравненно лучше. Тело уже не ломило, голова не раскалывалась, а руки и ноги ее слушались.

Она налила себе воды и осторожно присела на краю кровати, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Данилу.

— Ну вот тебе! Оставили его ухаживать за больной, а в итоге больная уже на ногах, а он тут спит, понимаешь ли!

Это был хриплый голос Тони, который просунул свою голову в дверь, чтобы посмотреть, не спят ли его друзья.

— Шшшш, — прошептала Эрика, — он, похоже, не спал всю ночь, а может, и не одну, дай ему отоспаться. Давай выйдем на балкон. Ты как здесь оказался?

— Дела, подряды, а вообще-то решил вас проведать. Поймал Фила по дороге, тот сказал, что Дэн у тебя дежурит, бесплатной сиделкой записался. Повезло тебе, такой уход первоклассный, от самого шефа! — Тони поддерживал Эрику под локоть, пока они выходили из комнаты.

— Да ладно тебе, Тони, — смутилась Эрика, — я же его не заставляла, просто человек он такой хороший.

— Да-да, сказки мы эти уже слышали.

— Перестань, лучше скажи, как ты сам, чем занимаешься?

— Я уже работаю, хоть и пришлось выслушать немало «приятных» слов от своего начальства по поводу вертолета. Как будто я его сам им в руки отдал, положив на блюдечко и повязав голубой ленточкой. — Он раздосадованно хмыкнул.

— А что, наши не дали вам отчет о произошедшем? — Эрика не было в курсе того, что происходило, пока она болела.

— Дали, но, когда потеряны такие деньги, тут уже не до отчетов. И потом, страховая компания трясет, как может, им ведь неохота такие деньжищи платить, вот и ищут повод, чтобы скостить сумму. Разнюхивают, расследуют, всю душу наизнанку уже вывернули. Так и хочется им сказать: вас бы туда, ребятки, в костюмчиках с галстуками, посидели бы денек, облепленные комарами и на одной траве, в компании с вооруженными молодцами, тогда бы не спрашивали меня, почему так все случилось! Но ничего, и это переживем. Ты-то как? — спросил он, разглядывая бледную и похудевшую Эрику. — Выглядишь не блестяще!

— Ты, как всегда, суперлюбезен, Тони, — улыбнулась она в ответ. — Но чтобы ты ни говорил, я-то не забыла, как ты тащил меня на себе вдоль берега. И я хочу, чтобы ты знал, что я тебе очень благодарна. Такое не забывается. Я у тебя в долгу.

— Ну не только я тебя тащил, — проворчал Тони, не скрывая, однако, как ему приятно это слышать. —Только вот моли Бога, чтобы долг отдавать не пришлось! Не хотел бы я еще раз оказаться в подобной заварушке!

— Это уж точно, — засмеялась Эрика. — Мне бы тоже не хотелось!

— Ну ничего, как-нибудь по-другому должок вернешь, — мечтательно сказал Тони. — Только вот не передо мной одним ты в долгу, ты не забыла? — Он кивнул в сторону спящего Данилы.

— Не забыла, — задумчиво ответила Эрика. — И этот долг растет изо дня в день. Не знаю… Даже не знаю, как буду расплачиваться.