оказался напротив меня, по ту сторону высокого забора. Улыбнулся, прищурив ярко‑голубые, василькового цвета глаза:

– Доброе утро, Гриша! – воскликнул он весело. – Как прошла ночь?

– Доброе. Ночь выдалась насыщенной, – я едва сдержался, чтобы не зевнуть. – Вы ведь Штефан?

Вопрос, впрочем, был излишним, я сразу узнал его – по тембру голоса и по этой странной манере говорить чересчур бодро и позитивно. Достав из своего рюкзака маленький рюкзачок Влада, я помахал им в воздухе.

Кивнув, шатен коснулся кнопки, отпирающей калитку. Приоткрыл ровно такую узкую щель, чтобы в неё пролез рюкзачок и забрал его у меня:

– Спасибо, Гриша! Всего хорошего! – он готов был снова закрыть дверь, но я её придержал.

– Подождите. Мне надо с вами поговорить.

– Я не общаюсь с незнакомыми мужчинами, – с каким‑то странным жеманством проговорил Штефан и снова потянул калитку на себя, но силы, чтобы закрыть её, ему не хватило.

– Это крайне серьёзный разговор!

– Извини, Гриша.

Некоторое время мы провоевали с дверью – вернее, друг с другом – упрямо тягая её туда‑сюда. Потом моё терпение лопнуло, я вдохнул поглубже, стиснул зубы и сделал резкий рывок. Прутья, за которые держался паренёк, выскользнули из его рук. Створка широко распахнулась и, описав дугу в 180 градусов, громко стукнулась о кованый забор.

– Что вы себе позволяете?! – Штефан попытался перегородить мне дорогу. И впрямь, без приглашения врываться в чужой дом было бы не очень красиво, но мои хорошие манеры куда‑то испарились. Припомнив всё, через что мне пришлось пройти за эти три недели из‑за Влада, я разозлился на всю их семейку сразу. У меня теперь большие проблемы, и я приехал сюда за пятьсот километров, ехал всю ночь, между прочим, а он, видите ли, не хочет даже меня слушать!

– Вы меня выслушаете, – бесцеремонно толкнув Штефана плечом, я прошёл на участок.

– Нахал! – взвизгнул тот. Отскочив, он принялся растирать второй рукой ушибленное предплечье. – Ты… ты!..

Так и не найдя нужных слов, он покраснел, отвернулся и вдруг убежал от меня через мост, взлетел вверх по ступеням и скрылся в доме.

Я же в растерянности остался стоять у ворот. Вот это да! А как же легенды о свирепых и беспощадных вампирах?! Что это за трус?!

Интересно, кем он вообще приходится Владу‑младшему?..

– Штефан, подождите! – крикнул я с опозданием и зашагал по направлению к замку‑коттеджу. Разумеется, мне никто не ответил.

Участок перед домом был на удивление ухожен. Идеальный, ровно подстриженный газон и выровненные кусты шиповника, которые, несмотря на конец июня, всё ещё цвели.

По обе стороны, вдоль забора – длинные одноэтажные постройки из стекла и чёрного металла с круглой крышей. Сквозь слегка запотевшие стёкла мне удалось различить много зелени и насыщенные красные всполохи справа, а слева – ярко‑белые. Оранжереи. С розами, наверное.

Засмотревшись по сторонам, я даже оступился, сойдя с вымощенной камнем дороги в траву. Похоже, садовник у них старается на славу. Интересно, сколько отваги у этого человека должно быть, чтобы работать на вампиров?..

По мере приближения к дому мой боевой настрой куда‑то растерялся. Быстрые и уверенные шаги теперь замедлились. По высоким каменным ступеням я поднимался уже не торопясь, а перед массивной дубовой дверью, охраняемой грифонами, и вовсе задержался в нерешительности.

Аура дома – плотная, тяжёлая и какая‑то угрожающая, ощутимо на меня давила и словно выталкивала отсюда куда подальше. Мне потребовалось дополнительное усилие над собой, чтобы решиться войти.

– Штефан! – я дотронулся до увесистой бронзовой ручки, опустил её – незаперто. – Штефан, не бойтесь, я…

Пасть замка с едва слышным шумом отворилась и проглотила меня.

Я попал во мрак прихожей. Тут было прохладно и отчётливо пахло деревом – стены внутри были отделаны тёмным дубом. Похоже, что дубовым был и пол, и перекрытия на высоких потолках, а ещё лестница, ведущая с противоположного конца коридора на второй этаж.

До моего уха донёсся низкий бас с недвусмысленным говорком:

– Чё значит ворвался? Слыш, ты успокойся сначала. Где этот тип?

– Там, – задыхаясь, частил голос Штефана, – в саду! Ян, ну что ты сидишь?! Умоляю, иди разберись с ним!

– Я что, буду по всему саду за ним бегать? – лениво ответил бас. – Если он правда сюда каким‑то образом попал, то это его проблемы.

Я хмыкнул. Кажется, момент как нельзя кстати подходил, чтобы о себе заявить. Прошагав по коридору на звук разговора, я оказался на пороге просторной гостиной и выпалил сходу:

– Не надо бегать, я сам пришёл.

– Опа‑а… – протянул тот самый бас.

Собеседник Штефана, по‑свойски развалившийся на высоком стуле за длинным дубовым столом, оказался широкоплечим бритоголовым качком, похожим на нашего тренера из рабочей качалки. Рельефный торс упакован в обтягивающую чёрную майку. Накаченные руки с выпирающими венами, которые, казалось, вот‑вот лопнут, заколоты, от запястья до самых плеч, татуировками в стиле «трайбл». На шее висит кулон‑свастика.

– Рыжик, ты принёс нам завтрак? – с издёвкой муркнул мелодичный женский голос.

Я перевёл взгляд на соседний стул. Рядом с качком‑скинхедом сидела, похоже, его подружка, хотя по виду – полная противоположность ему. Длинноволосая загорелая блондинка с заметно перекаченными пухлыми губами. Стройная, но с большой, явно ненатуральной грудью. Ресницы были тоже под стать