Что же касается отношения Гитлера к женщинам, то, пожалуй, откровеннее всего оно проявилось в его известных «Застольных беседах», которые он вел в 1941–1942 годах в восточно-прусской ставке германского Верховного командования «Волчье логово».

Официально нацистский режим поощрял семью и рождаемость. Но в частных разговорах Гитлер довольно скептически относился к браку, утверждая, что самое худшее в нем — это возникающие обязательства, а когда «стороны вступают между собой в юридические отношения, появляются и претензии». Правда, фюрер, заметив некоторое недовольство на лицах своих секретарш, поспешил добавить, что когда он говорил, будто самое лучшее — это иметь любовницу, ибо тогда не возникает никаких. обязательств, то он имел в виду только великих людей, которые должны уметь наложить на любую женщину отпечаток своей личности, поскольку «женщина только этого и хочет».

Невысокого мнения был диктатор и о женском характере, самой яркой чертой которого он, пожалуй не без основания, считал коварство. По его словам, только женщина способна поцеловать подругу и одновременно уколоть ее булавкой. Но даже такое коварство гораздо безобиднее, чем женские рассуждения о метафизических проблемах бытия. Гитлер вообще не переносил интеллектуальных женщин, откровенно заявляя, что «люди высокого ума должны жениться на глупых и примитивных женщинах».

В отношениях с представительницами прекрасного пола Гитлер проявлял не больше любви и сострадания, чем в отношениях с мужчинами. Женщин, которые вызывали у него интерес, можно разделить на две группы с различным социальным статусом. К первой относились респектабельные светские дамы или популярные актрисы, ко второй — те, кто по социальному положению стоял ниже его самого. Поведение и чувства Гитлера к представительницам обеих групп были совершенно различными. В первом случае речь шла о чисто платонических отношениях, во втором — об интимной связи.

Среди женщин, принадлежавших к первой группе, были не очень молодые, но состоятельные мюнхенские дамы, которые питали к Гитлеру участливый интерес и делали частые подарки как для партии, так и для него самого. Они приобщали Гитлера к светской жизни и обучали хорошим манерам, в чем, правда, не особенно преуспели. Со своей стороны будущий рейхсканцлер вежливо принимал их дары и восхищение, но никогда не вступил ни с одной из них в интимную связь, да, скорее всего, и не испытывал к ним никакого эротического влечения, как бы об этом ни сплетничали. В его жизни они играли своего рода материнскую роль.

Гитлер вообще вел себя с женщинами исключительно вежливо и предупредительно, всегда открывал им дверь, пропуская вперед, никогда не садился в их присутствии и, будучи как-никак австрийцем, любил целовать им руку по малейшему поводу. Менялся даже его голос. Из хрипловато-гортанного он становился бархатисто-вкрадчивым, характерным для любвеобильных жителей Вены. Такая манера создавала у каждой женщины впечатление, что она нравится этому интересному и загадочному мужчине, а он хочет понравиться только ей одной. Поскольку по Мюнхену вовсю гуляли слухи о буйных нацистских митингах и подстрекательски злобных выступлениях их лидера, то многие дамы ожидали увидеть перед собой грубого солдафона, хама и неотесанного мужлана. Каково же было их удивление, когда перед ними представал хотя и плоховато одетый, но учтивый, благовоспитанный человек, едва ли не светский лев.

Причину такого поведения можно усмотреть в том, что Гитлер был выскочкой, стремившимся показать, что он — джентльмен. Глава нацистов ненавидел низшие классы, ибо ему приходилось доказывать, что он к ним не принадлежит. Гитлер не имел социальных корней не только потому, что был австрийцем, изображавшим немца, но и потому, что не был ни рабочим, ни буржуа. Поэтому самой заветной его мечтой стала возможность не только быть принятым в высшем классе, но и встать над ним, командовать промышленниками, банкирами и генералами.

Гитлер любил повторять, что не подвержен влиянию женщин. Однажды он гордо заявил, что «никогда не говорил с ними на политические темы и не просил у них совета, поскольку вся тактика утонченных женщин сводится к тому, чтобы сначала прикинуться робкой и послушной, втереться в доверие к мужчине, а затем потуже затянуть удила, постепенно прибрать его к рукам и заставить танцевать под свою дудку».

Но внешне он демонстративно робел перед женщинами, которые объясняли такое поведение неопытностью в амурных делах и зачастую пытались «расшевелить» его.

Представление о застенчивом Гитлере родилось еще в годы Первой мировой войны: его ротный командир капитан Фриц Видеман утверждал, что у этого храброго связного не было никаких подружек и он никогда не получал писем от женщин. Однако Вернер Мазер настаивает на достаточно аргументированной версии о том, что в 1916–1917 годах Гитлер имел интимную связь по меньшей мере с одной французской девушкой — Шарлотт Эдокси Лобжуа. Сохранился ее портрет, написанный Гитлером в 1916 году, — смуглянка цыганистого типа в ярком красном платке на голове и в расстегнутой блузе, немного приоткрывающей пышную грудь. Эта чувственная крестьянская девушка, по утверждению Мазера, в марте 1918 года родила внебрачного сына Жана-Мари, которому и сообщила 13 сентября 1951 года, уже находясь на смертном одре, что его отцом был Адольф Гитлер. Но, хотя версия Мазера звучала довольно весомо, почти никто из историков ее не разделяет. Так что в очередной раз мы имеем дело с областью предположительного. Во всяком случае, гипотеза о французском сыне Гитлера звучит правдоподобнее, нежели неизвестно откуда взявшиеся сведения, будто бы Магда Геббельс говорила, что фюрер является отцом ее сына Германа. Кому и когда сообщила это фрау Геббельс, из литературы узнать невозможно.

Вернувшийся из госпиталя в Мюнхен и с головой погрузившийся в политику Гитлер быстро нашел себе покровительниц в лице светских дам, которых привлекала эта странная и необычная личность, вносившая в их размеренную и даже скучноватую жизнь изюминку острых ощущений.

В благородное общество Гитлера ввела Хелен, или просто Лотта, жена богатого владельца фабрики по изготовлению всемирно известных пианино и роялей Карла Бехштейна. Она же, по некоторым сведениям, сделала первый крупный денежный взнос в кассу молодой нацистской партии, отчаянно нуждавшейся в средствах. Впрочем, после провала «пивного путча», отвечая в качестве свидетеля на вопросы в полиции, Лотта заявила, что деньги нацистам давал ее муж, а она дарила только художественные изделия большой ценности, которыми Гитлер мог распоряжаться по своему усмотрению. Как утверждал сам Гитлер, Хелен испытывала к нему не только материнские чувства. Она отличалась якобы крайней ревнивостью, и если он на светском приеме задерживался возле какой-нибудь красивой женщины, то закатывала ему потом настоящие сцены.

Значительную роль в жизни Гитлера сыграла и жена известного мюнхенского издателя Гуго Брукмана Эльза из румынского княжеского рода Канта-кузен. Она пользовалась большим весом в мюнхенском обществе и своими связями оказала Гитлеру не меньше услуг, чем деньгами.

Молва связывала с Гитлером и жену героя Первой мировой войны и фактического командующего немецкой армией генерала Эриха Людендорфа Матильду, которая способствовала их политическому сближению на почве враждебности к Веймарской республике.