Не просьбой, а услугой. Вы очень уверенны в себе молодой человек. — тянет канцлер, — Я вас слушаю.

— Мне нужно вернуть свои земли. Нужно документально подтверждённое право на все владения моего отца. Желательно, сегодня же. Они мне срочно нужны, — я не боюсь говорить прямо.

— Хм, — он призадумался на секунду и выдал, — я канцлер, понимаешь? Я принадлежу государству и не могу влезать в междоусобные дела дворянства. Это закон. И вы, граф, подбиваете меня нарушить этот закон?

— Отнюдь, господин канцлер, — делаю успокаивающий жест рукой, — просто посодействуйте. А я буду вам должен, — выдавливаю из себя улыбку.

Думаю, потом разберусь с тем, что он скажет сделать в счёт уплаты долга. Долг я уважаю и пренебрегать им не стану.

Канцлер достал из ящика стола бутылку с тёмной жидкостью и самое настоящее перо.

— Мы поступим так, — он кинул на меня хищный взгляд, — Вы напишите расписку, что должны мне услугу. Напишите вот на этом листе бумаги, вот этими вот чернилами. Чернилами, в составе которых содержится кровь дракона. Такую расписку расторгнуть нельзя, она подкрепляется магической силой крови дракона, — он ехидно улыбается, — так вот, вы напишите, что клянётесь своим Даром, что выполните любую мою просьбу. Чтобы я был уверен, что вы реально мой должник. Идёт?

Я даже думать об этом не буду.

— Нет. Никаких расписок я писать не буду. Моего слова достаточно. Либо доверяете, либо нет, — я пожал плечами.

Во первых я не умею писать. В этом мире я ни разу не писал! Я тут, всего-то, неделю! А если и осталась мышечная память Юрца, то как минимум, мне нужно обдумать. А во вторых, это ведь тоже самое, что взять кредит в миллион рублей под ставку 100% в день! Никто не знает, о чем попросит канцлер.

Всегда начинается вот так! А потом, нужно пойти и всего лишь доставить невзрачную посылку одному очень хорошему человеку. По пути тебя хлопает полиция и ты садишься на пятнадцать лет на зону, за распространение наркотиков. Один знакомый, лет так семь назад, именно так и попался. Так ещё же на него повесили долг за этот груз! На ушах стоял весь район.

В этом мире я собираюсь быть честным с собой и делать то, что я хочу делать. Не буду я ломать себя и заставлять, идти против своих же принципов. Это и разрушило мою прошлую жизнь. Ошибка учтена и исправлена.

— Господин канцлер, я ведь говорил, что могу договариваться. Но не надо меня вербовать или навязывать что-то своё, ещё раз повторяю вам. Если это Ваше условие, чтобы помочь мне получить своё, хорошо. Но мне это условие не подходит. Я свое возьму в любом случае, просто с Вами или без Вас, — я говорю спокойно, и размеренно, ни в коем случае не выказывая агрессии.

Это ведь переговоры, а на переговорах нужно быть уверенным и последовательным в своей позиции. Агрессия - признак неуверенности. Признак того, что ты боишься упустить что-то. А если есть страх, то тебя будут бить по больному и прогинать под себя.

— Вы ооочень самоуверенный юноша, граф. — тянет канцлер, — и хотя, другие сочли бы Ваши слова за наглость, я же, знаю Вашу породу. Простите за излишнюю откровенность и некоторую снисходительность, но мне уже много лет. Я знал и Вашего отца, и Вашего деда. Выдающиеся были люди. Это их и сгубило.

— Сгубило? Ваша Светлость, неужто это предупреждение или ещё хуже того, угроза? — в моем голосе ни ноты возмущения, даже некоторая ленивость, мол, мне совершенно плевать на угрозы и на чье-то влияние.

— Нет конечно, это вовсе не угроза, боже упаси! Вы, граф, очень нужны мне. Зачем я буду Вам угрожать? Просто в играх аристократов, проверять друг-друга на прочность - это фундамент. Основа. Хотя меня, как государственного человека, по секрету вам скажу, это не устраивает, — князь убирает алхимические принадлежности в ящик стола, на секунду замирает, затем звонко хлопает в ладоши.

— Ладно, я помогу в счёт будущих заслуг, - переводит взгляд в окно и улыбается, - как ты там сказал начальнику участка полиции? Этому старому волкодаву, Лесных. Ты получил авансом шанс на жизнь и собираешься посвятить себя защите человечества? Мне очень нравится такая позиция и, — он снова впивается в меня колючим взглядом, словно пытаясь что-то отыскать в моих глазах, — ты будешь за это бороться! Но есть кое-что опасное в твоём даре, опасное для тебя самого!

Во как! Ему даже доложили весь разговор с начальником полиции? Это те самые призраки, о которых говорила Сехмет? Я должен быть максимально осторожен. Сейчас у каждой стены и у каждого куста рядом со мной по восемь ушей.

— Это мой дар, что в нем опасного для меня? — с удивлением спрашиваю, специально игнорируя его осведомлённость.

— Ты не знаешь своего Дара, видимо. Я знаю, я видел много, юный граф, очень много. Поверь мне, я скажу откровенно. Как бы ты не был нужен государству, если в тебе пробудится тёмная сторона Дара, я лично отдам приказ на твоё уничтожение, — Меньшиков снова перескакивает на «ты».

Он будто хищник из семейства кошачьих. Пригибаясь, выслеживает слабое место. Ему только дай причину или покажи слабое место и он пойдёт в атаку.

Кажется, он говорит как раз о том же, о чем говорила эльфийская королева. Выходит, это коснулось и здешнего мира.

— Ваша позиция понятна и открыта. — холоднокровно отвечаю, — Знаете, и я хочу сказать откровенно. Я не позволю никакой тёмной стороне овладеть собой, — я говорю с графом, а