верила. Он не такой, чтобы закончить за один раз. То, что между ними было, лишь разминка. И Сет доказал ей это, сжимая в ладонях бедра и двигаясь в теле девушки с удвоенным рвением. Белла чувствовала, какой мокрой она была там, между ног. Как влага текла по бедрам, впитывалась в одежду Сета. Она смущалась, краснела, представлял, как выглядела со стороны. Полностью обнаженная, растрепанная, со спутанными локонами и искусанными губами. И она скакала на мужчине, покрытом татуировками, в его темной машине. Пугающе дурманящее ощущение, бившее адреналином по сознанию. Какой же развязной, открытой она могла быть. Лишь с ним. С мужчиной, которого любила.

А после истерзанная, разморенная и счастливая, она упала на его грудь и тяжело дышала. Сет поглаживал ее волосы, зарывался в локоны и тихо шептал, что счастлив впервые за долгие годы.

– Это все? – Белла смущенно разглядывала разорванные трусики.

– Ты про них? Скорее всего, только выбросить, – он рассмеялся, передавая Белле платье, которое превратилось в мятую тряпку.

– Нет, – она покачала головой, пряча трусики, точнее то, что от них осталось, в кармашек на сарафане. – Все между нами? Хотя, нас и не было.

Сет промолчал, отворачиваясь. И Белла могла поклясться, как дрогнули мускулы под футболкой.

– Да, это все. Извини, наверное, мне не нужно было выбегать на улицу.

– Нет, Белла, ты не виновата. И никогда так не думай. Обещаешь?

Она кивнула, а после повторила вслух, потому что Сет так на нее и не посмотрел.

Он завел мотор. Машина тихо покатилась вперед. Развернулся на широком участке, а потом Белла наблюдала, как они не спеша возвращались. И вновь молчали. Белла одергивала платье, дрожала от закравшегося под одежду холода, а Сет только хмурился, сжимая руль.

Они добрались до дома девушки примерно за полчаса. И Белла отчаянно желала, чтобы их поездка никогда не заканчивалась. Но, увы, Сет остановился напротив ее окон, и взглянул на девушку.

– Ну вот, прокатились.

– Было не плохо, – нервно отозвалась девушка, продолжая мять подол платья.

Сет наклонился вперед и перехватил ее руки.

– Белла, я с самого начала понимал, что у нас ничего не может быть.

Она кивнула. Его слова резали ножом по сердцу, но Белла пообещала себе терпеть и не показывать слез.

– Но рядом с тобой я чувствую. Черт, я за долгие годы хоть что-то чувствую. Ты чудесная, но я ужасен для тебя.

– Это не так.

– Поверь, так. Уродлив, непостоянен. Трахаюсь со шлюхами, пью, курю. Черт, у меня так много тайн, чтобы портить твое прекрасное нежное сердце.

– Как день и ночь, – Белла вспомнила слова сестры. – Так сказала Марина. Да, она права. Действительно, слишком разные.

Сет кивнул.

– Тогда я пойду? – Белла взглянула на свет в окне. Интересно, Марина проснулась, или так и спала крепким пьяным сном?

– Подожди, – Сет все-таки отпустил теплые ладошки девушки. Он наклонился назад, достал с заднего сиденья куртку. Ту самую кожанку. – Она великолепно смотрится на тебе, – усмехнулся мужчина, набрасывая на плечи Беллу свою куртку.

– Я могу ее вернуть? – уголки губ дрогнули.

– Буду ждать, когда твоя машинка вновь сломается.

– Сомневаюсь, что это случится так быстро. Ведь ее ремонтировал ты.

Сет рассмеялся в голос. Откинувшись назад, он хохотал, и его глаза были такими светлыми, что Белла невольно засмотрелась. Он не Чудовище, и никогда им не был. Обычный человек, как и все. Пусть у него и были не самые хорошие привычки, и злился он чаще, чем радовался, Белла не переставала его любить. И никогда не перестанет.

– Так, крошка, бегом домой. И выгляни из окошка, чтобы я точно знал, что ты не потерялась по пути, – сквозь смех произнес Сет.

Белла кивнула, потянувшись к ручке.

– А поцеловать? – изумленно изогнув бровь, поинтересовался мужчина.

Белле показалось, что ее сердце пропустило удар. Она осторожно повернулась, взглянула на растянутые в улыбке губы и кивнула. Она с удовольствием поцелует, и ни раз.

А после поцелуя, Белла вернулась в дом. Поднялась на второй этаж, не решаясь войти в свою комнату. Но она должна была выполнить приказ Сета и помахать ему из окна. И убедиться, что он все еще ждал ее.

Белла осторожно толкнула дверь, огляделась. Марина лежала на кровати, закутавшись в простыню, и тихо посапывала. Девушка прокралась на цыпочках, выглянула за шторку. Он все еще там.

Она махнула рукой. Свет фар на мгновение ослепил улицу. Он попрощался тоже.

А после его Мустанг рванул с места, разрывая ночную тишину клокочущим, ревущим звуком. Белла усмехнулась, а после вскрикнула от ужаса, когда на ее плечи, затянутые чужой кожанкой, опустились руки. Марина пыхтела над ухом и злобно шептала:

– Белла, какого хрена ты творишь?

Девушка дернулась и посмотрела на сестру, но не долго, потому что смутилась, вспомнив, что на ней не было белья, что между ног до сих пор было очень влажно. А главное на ее плечах была его куртка, которую тут же стала пристально рассматривать Марина.

– Значит с ним? – на ее лице появилась кривая ухмылка. – Черт, Бельчонок! Ты хотя бы предупредила, что побежала на свиданку с Сетом. Я же проснулась, а тебя нет. Собиралась уже в полицию звонить, а тут слышу, крадешься! Блин, ты меня до усрачки перепугала, дурная!

– Прости, – Белла улыбнулась, оправляя мятое платье.

– Да уж, Бельчонок. Кажется, у тебя было веселое приключение, пока я дрыхла. Расскажешь?

Белла покачала головой.

– Ну и молчи! И так видно, что Сет показал тебя, как он трахается, – рассмеялась Марина. – И не смотри на меня так! По тебе видно, что было горячо. А теперь марш в душ и переодеваться. У нас еще не допитая бутылка осталась.

Белла нахмурилась.

– Я тебя не заставляю пить. Это мне. Нервишки лечить после пережитого!

ГЛАВА 30. Сет

Лишь в своей берлоге, когда Сет загнал Мустанг в гараж, закрыл все двери и забрался в душную узкую душевую и окатил себя практически ледяной водой, он понял, что крупно влип. Занимался с Беллой сексом дважды, и оба раза он терял голову, позволяя телу делать то, к чему оно стремилось. Трахать девушку. Любить девушку. И он начинал себя ненавидеть за неосмотрительность. Нельзя терять голову, иначе можно вновь потерять сердце.

Уже утром он смотрел в потолок, прислушиваясь к тихому шелесту листвы на деревьях, которые росли позади берлоги, и рассуждал, что либо он сносит свою голову, чтобы перестать думать о Белле, из-за которой практически не спал ночью, либо срочно рвет когти в другой город. А лучше меняет страну. Потому