– Ты сам говорил, Форте упорно настаивает, чтобы ты раскрыл убийство последователя.

– Может, ему просто нужно, чтобы я потерпел неудачу. Возможно, он знает, что я никогда не раскрою это дело, потому что ни за что не заподозрю его, а потом у него появится отличный повод избавиться от меня.

– Он же главный магистрат. Ему не нужен повод, – заметила Роз. – Если бы он хотел избавиться от тебя, то уже давно… сделал бы это.

Дамиан стиснул зубы. Перенес вес тела на пятки, часто моргая и вглядываясь в пелену дождя.

– Знаешь, мой отец пытался мне помочь. Может, он хотел, чтобы я доказал виновность главного магистрата.

– Для чего? – В голосе Роз сквозило отчаяние.

– Я не знаю, ясно? Даже не понимаю, зачем ему это делать.

Роз замолчала. Складывалось впечатление, будто она что-то прокручивает в голове. А потом сказала:

– Кто бы ни оказался преступником, ты должен признать: он как-то связан с Хаосом. Использовать веллениум, когда с большей легкостью можно достать бесчисленное множество других ядов? Это не простое совпадение. А еще взгляни на тела.

Дамиану не нравилось, к чему она вела.

– А что с ними?

– Их бросили прямо там, где они были убиты. Это либо признак самого ленивого убийцы во всей истории, либо убийства были ритуальными.

Прошло уже не одно десятилетие с тех пор, как кто-либо приносил человеческие жертвы святым. Палаццо утверждало, что те, кто заслуживал смерти, не заслуживали прославления, но тем не менее Дамиан достаточно знал об этом. Он решительно помотал головой.

– Ритуальные убийства больше не совершают. Тем более в честь Хаоса.

– Вентури, они применяют тот же самый яд, что когда-то использовали последователи Хаоса для самопожертвования. – Роз уставилась на Дамиана, словно тот сознательно притворялся глупцом. – Ничем иным, кроме как ритуальным убийством, это не назовешь.

«Она права», – подумал Дамиан, глядя на то, как капли дождя стекают с кончика ее хвоста на позаимствованную форму. Роз стояла, уперев руки в бока, и смотрела на него с такой яростью, что он засомневался, стоит ли спорить с ней, и все же не удержался от вопроса:

– Но какой в этом смысл? Кто верит в подобные вещи?

– Какой смысл в принципе во что-либо верить? – парировала Роз. – Ты считаешь, что кучка мертвых святых слышит твои молитвы. Другой полагает, что они требуют проведения ритуального убийства. Так в чем, черт побери, разница?

– Одно хуже другого, – ответил он.

– Честно говоря, со стороны и то и другое звучит одинаково бредово.

Все существо Дамиана желало оскорбиться – ведь именно так его учили реагировать, когда кто-то подвергал сомнению его принципы. Однако он, как оказалось, просто не мог. У него не осталось сил спорить на подобные темы. Особенно тогда, когда он все больше и больше убеждался в том, что не знает ответы на все вопросы.

Роз смотрела на него так, что Дамиан невольно задумался: догадывается ли она о его мыслях? Видит ли, какая борьба разыгрывается внутри него?

– Идем, – наконец сказала она мягким голосом. – Мне надоело стоять под дождем.

23. Роз

Роз привела Дамиана к купальне, примыкавшей к храму Терпения. В этот час внутри было пусто, тепло и сухо, а звук журчащей воды, разбивавшейся о камни, дарил знакомое успокоение. Как только стало ясно, куда они пришли, Дамиан напряженно замер у входа.

– Я подожду снаружи.

Роз закатила глаза.

– Не глупи. Мы здесь не для того, чтобы мыться. Просто тут мы сможем свободно поговорить. Поблизости никогда никого не бывает, к тому же сюда не попадает дождь, – говоря это, она все же закатала штанины своих брюк. Столбы пара поднимались от поверхности воды, в помещении было темно, не считая голубого света, исходившего из глубины. Камни, облицовывавшие бассейны, пронизывало слабое свечение, отчего всякий раз, когда Роз моргала, те продолжали гореть даже за веками.

Она уселась на край бассейна, и несколько капель отлетели в сторону Дамиана. К сожалению, они не долетели до его напряженной фигуры и приземлились совсем рядом.

– Ой, не нужно так волноваться, – Роз в очередной раз закатила глаза. – Я же сказала, здесь нас никто не увидит.

Дамиан пробормотал себе под нос что-то подозрительно напоминавшее «Семь святых, Россана», но в итоге сдвинулся с места и приблизился к ней. Темнота окутала его силуэт, придав линиям лица резкие очертания. От прохладного воздуха кожа Роз покрылась мурашками. Она разглядывала сильные плечи Дамиана, в то время как он щелкал костяшками пальцев на правой руке.

– Посиди со мной, – попросила Роз, похлопав по каменному полу рядом с собой.

Дамиан не послушался, только с деланым недовольством цокнул языком.

– Садись, – повторила она и потянулась к нему, чтобы схватить за руку и заставить его сесть. Она почувствовала, как в его запястье бешено стучит пульс. Он не пытался сопротивляться. Даже в голубоватом сиянии были видны его покрасневшие щеки. Он смотрел на нее с осторожностью, с сомнением, словно под действием чар. А когда откашлялся, поправляя брюки спереди, Роз не сдержала ухмылки.

Она намеревалась вновь затронуть тему Баттисты – сказать, что тот идеально подходил на роль убийцы. Его достаточно высокое положение в Палаццо позволяло ему делать все что угодно. А еще он планировал избавиться от Дамиана, который без устали трудился для того, чтобы привлечь убийцу к ответственности.

Но она не сумела заставить себя это сказать. И просто наблюдала за тем, как Дамиан снял ботинки, закатал штанины брюк и опустился рядом с ней, умудряясь грациозно выглядеть при этом. Прикрыв глаза, он болтал ногами взад-вперед под прозрачной поверхностью воды, его грудь вздымалась и опускалась с каждым вздохом. От него исходила усталость, горькая и осязаемая. Роз вдруг страстно захотелось увидеть, как он постепенно расслабляется и успокаивается.

– Знаешь, я все никак не возьму в толк, – заговорила она, – зачем твой отец назначил тебя на эту должность, если с самого начала не был в тебе уверен? Ты хороший офицер, Вентури, что бы он там ни думал.

Роз видела, как Дамиан ведет внутреннюю борьбу с самим собой, пытаясь решить, насколько ее слова искренни. Ему отчаянно хотелось верить в это, как и в то, что она все та же девчонка, которую он однажды любил.

Он глядел на водную рябь, сжимая и разжимая кулак, отчего вены на тыльной стороне ладони вздувались.

«Да, я все та же девчонка», – могла бы сказать Роз, но это казалось слишком грубой ложью, даже для нее.

– Ты спросил у меня, почему мне не нравится быть последовательницей, – тихо произнесла она, потому что не могла вынести тишины. – Наверное, потому что у меня возникло ощущение, будто мир сыграл со мной злую шутку. Понимаешь, когда я узнала, то возненавидела себя.

Дамиан покосился на нее.

– Почему?

Роз провела языком по верхним зубам, прежде чем ответить:

– Моего отца отправили на войну, потому что он не был последователем. Потому что не имел значения. Возможно, отчасти мне хотелось пойти по его стопам. И лишь недавно я поняла… Наверное, хорошо, что все сложилось именно так. В каком-то смысле мне даровали привилегию, с помощью которой можно добиться перемен. Вот почему