Князь, оставив Стеллу, ринулся навстречу гостям, появившимся из арки вертолетной башни пятерым мужчинам в возрасте от сорока до семидесяти лет, в смокингах и с неулыбчивыми лицами. Его светлость разительно переменился, из вальяжного аристократа мгновенно превратившись в заискивающего мещанина.

Спонсоры прошествовали в зал для приемов. Слуги к моменту их появления установили большой подиум, на котором возвышался пластиковый макет гостиничного комплекса, которым надлежало стать замку. Стелла с сожалением отметила, что князь Юлиус намеревается вырубить половину леса, покрывающего горы, и частично срыть их, устроив поля для гольфа. Замок ожидало переоборудование в туристическую Мекку – полная перепланировка, строительство гигантского бассейна с уродливым стеклянным куполом, пятиуровневого подземного гаража и прочие новшества.

– Какой ужас! – произнес потрясенный профессор Вассерман, рассматривая макет. – От прежнего замка, одного из самых красивейших в Европе, ничего не останется. Его светлость превратит обиталище предков в некое подобие Диснейленда для толстосумов.

Князь, вещавший с подиума, сыпал цифрами, обещая Вильеру экономическое чудо и финансовое процветание. Спонсоры, которым речь князя переводилась на английский, время от времени кивали головами, выражая согласие.

– Что бы сказал старый князь, узнай он о том, что его потомок намеревается превратить замок в отель-бордель! – сердито пробурчал профессор. Он оттащил Стеллу в сторону и, ткнув в один из портретов на обитой золотистым шелком стене, сказал: – Кстати, вот он был какой – старый Вулк.

Стелла взглянула на портрет князя-оборотня. Полотно изображало мужчину лет сорока двух – сорока трех, с выпуклыми темными глазами, черными усами и длинными седеющими волосами, ниспадающими из-под головного убора, чем-то похожего на меховую шапку, увенчанную короной с огромным квадратным темно-красным камнем. Тонкие губы князя были приоткрыты, виднелись белые зубы, похожие на клыки. Лицо Вулка выражало презрение, пресыщенность и жестокость.

– Один из немногих портретов, написанных при жизни князя, – пояснял профессор Вассерман. – Большая часть гравюр и парсун с изображением Сепета были созданы уже после его смерти, на этой же картине он запечатлен примерно за год до кончины. Вулк Сепет на вершине власти – он только что разгромил армию басурман. Его княжескую шапку, как вы видите, украшает красный алмаз, по легенде, принадлежавший Мустафе-паше, возглавлявшему армию, разбитую Сепетом. Вулк сам принимал участие в сражении, убил великое множество оттоманов и ворвался в шатер, где находился Мустафа-паша. Князь не ведал пощады и лично посадил на кол пашу. Тот мучился два дня, и князь положил конец его страданиям, сняв одним ударом с несчастного голову. При этом с головы Мустафы-паши слетел тюрбан, из которого выпал этот колоссальный алмаз, в то время считавшийся самым большим и ценным на Востоке. И, что удивительно, Мустафа-паша владел этим камнем, тот был нежно-голубого цвета. Алмаз, как пишут средневековые хронисты, упал к ногам князя Сепета в лужу крови. Князь поднял его, обтер рукавом, и камень воссиял в лучах солнца. Однако затем, прямо на глазах Сепета и его придворных, постепенно покраснел, как будто налился кровью. Вроде бы князь был таким беспощадным и кровожадным, что даже камень перенял кровь его жертв, как только он дотронулся до него. Безусловно, романтическая легенда, но самое занимательное, что камень после смерти Сепета исчез и так нигде за шестьсот с лишним лет и не всплыл.

– Дамы и господа, внимание! – прервал рассказ профессора Вассермана голос князя Юлиуса. Он, окруженный спонсорами, находился перед столом, на котором лежал обтянутый красной кожей весомый том.

– Сейчас мы поставим подписи под контрактом века! – заявил князь. – И, начиная с завтрашнего дня, приступим к переоборудованию замка моих предков в самый шикарный европейский отель!

Князь торжествующе обвел всех взглядом, взял с золотого подноса, что держал лакей, ручку, отвинтил колпачок, склонился над столом…

Глухой удар донесся откуда-то из недр замка. Князь Юлиус нахмурился и, подозвав одного из своих телохранителей, спросил:

– Что это такое?

* * *

Профессор Вассерман, вцепившись мертвой хваткой в плечо Стеллы, охнул:

– Господи, я знаю, что случилось! Крышка саркофага! Тросы не выдержали, и она упала!

По команде князя из зала выбежали несколько охранников. Его светлость, сверкая фальшивыми зубами, призвал всех к порядку:

– О, причин для волнения не существует! Мы можем продолжить подписание контракта!

Однако спонсоры хотели знать, что же произошло. Стелла увидела, что князь в бешенстве, но отлично это скрывает. Спрыгнув с подиума, он направился к выходу из зала.

– Эти американские остолопы, – бросил он на ходу адвокату, – не желают ставить свои подписи, пока все не урегулируется. Не хотят, видите ли, никаких эксцессов. Они вкладывают свои миллионы только в то, что стопроцентно безопасно и приносит прибыль! Черт, да что же они так долго копаются там в капелле…

Профессор Вассерман в волнении произнес:

– Я немедленно спущусь туда и посмотрю, что случилось. Неужели крышка при падении повредилась или, не дай бог, раскололась?

Зал загудел. Стелла побежала за профессором. Ей показалось, что она неслась за Вассерманом не меньше получаса через темные коридоры, по еле освещенным лестницам, сквозь мрачные залы и анфилады комнат с затянутой тканью мебелью. И вот доктор Конвей оказалась в замковой капелле. Влетев вслед за профессором в величественное помещение, она услышала приглушенный крик.

Крышка саркофага лежала на полу – она, как того и опасался профессор Вассерман, раскололась надвое. Самое ужасное, что из-под нее сейчас расплывалась лужа крови. Стелла заметила чьи-то торчащие ноги рядом с ней и, пошатнувшись, поняла: под крышкой находился человек! Его придавило двухтонной плитой!

Князь Юлиус с пеной у рта отдал приказание:

– Вытащите его оттуда! А мне пора к инвесторам.

– Необходимо срочно вызвать «Скорую помощь» и полицию, – заявил в большом волнении профессор Вассерман. – Ведь несчастный, которого придавило, нуждается в помощи.

– Никакой полиции! – завопил князь Юлиус, и Стелла подумала, что его сиятельство выказывает признаки сумасшествия. – Из-за каждого идиотского происшествия вызывать полицию? Чтобы комиссар… как же его фамилия… испортил мне весь праздник? Он что, будет допрашивать гостей? Моих инвесторов?

– Если потребуется, он и их допросит! – заявила Стелла и склонилась над человеком, погребенным под крышкой саркофага. – Князь, если вы не вызовете полицию, то это сделаю я! Вы не имеете права утаивать несчастный случай!

– Кажется, бедолаге уже не поможешь, – констатировал, осматривая место происшествия, профессор Вассерман. – Здесь ужасное количество крови, не меньше нескольких литров. При такой кровопотере ничего поделать нельзя. Плита, как видите, накрыла его почти полностью, а весит она… Увы, он мертв!