последний момент Сэм стал объяснять Гэрланду, как надо «умереть», чтобы все выглядело естественно. Андреа надеялась, что тот его не слушает — в мыслях он уже видел свой развороченный труп, путаную десятиминутную речь над могилой и полицейского из числа новобранцев, которому глубоко наплевать на его похороны.

За двадцать минут до приезда Бакстер Сэм ушел, спрятав под одеждой балаклаву, передатчик и заряженный холостыми патронами пистолет.

— Нервничаете? — спросила Андреа, услышав, как по гравию подъездной дорожки прошелестела машина Эмили.

— Конечно, — ответил Гэрланд. — Если учесть, что мне предстоит завтра.

— Ну, если этим утром все пойдет по плану…

— Это-то меня и тревожит. У нас нет никакой уверенности — понять, купился он или нет, можно будет, лишь когда он попытается меня убить… или не попытается.

— Именно поэтому Эмили этим вечером намерена увезти вас из Лондона, если, конечно, к тому времени не угробит и нас, и себя, — мрачно пошутила Андреа.

Бакстер переступила порог, взглянула на часы и сказала:

— Пора.

Эмили ожидала чего угодно, но только не этого. Приехав в отель, они сели в мрачный лифт и поднялись в вестибюль. Двери разъехались в стороны, она сделала по гладкому черному полу пару шагов, потом замерла и вытаращила глаза на холл, показавшийся ей совершенно нереальным.

Они стояли у основания огромной мраморной пирамиды, освещенной призрачным, фантастическим светом. На подставке лежала книга, умышленно увеличенная в размерах, белые диваны отражались в черных плитах пола и от этого казалось, что они стоят в воде. Стойка администратора и боковые столики напоминали безупречно обтесанные глыбы обсидиана и будто росли прямо из пола. По полированным мраморным стенам проносились изображения медуз, которые вопреки закону тяготения плыли вверх, оказывались внутри пирамиды и растворялись в круге солнечного света, врывавшегося через треугольник в сотне футах над головой.

— Проходите, — сказал Гэрланд, довольный, что ему наконец удалось произвести впечатление на равнодушную и холодную Бакстер.

Девушка из персонала отеля принесла им по бокалу вина «Просекко» и усадил на белый кожаный диван — Гэрланд объяснил, что ему нужно кое с кем встретиться. Они договорились, что Эмили, если узнает кого-то из этих людей, виду все равно не подаст.

— Вчерашний ужин мне действительно понравился, — произнес Гэрланд, наблюдая за тем, как загадочная и прекрасная медуза пытается вырваться из объятий пирамиды.

— Да, там всегда хорошо кормят, — уклончиво ответила Бакстер.

— Я имел в виду компанию.

— Ту, что была в «Кафе Руж»?

Гэрланд улыбнулся, понял намек и решил больше не поднимать эту тему, по крайней мере пока.

— Куда поедем после интервью? — прошептал он.

Бакстер покачала головой и ничего не ответила.

— Нас никто не слышит, — прошептал он.

— Служба защиты свидетелей уже подготовила для вас дом…

— Тот самый, где собирались спрятать человека, которого вы так и не смогли спасти? — горько произнес Гэрланд.

Сэма, который вошел в вестибюль и направился в туалетную комнату, Бакстер не заметила, зато увидела, как резко переменился в лице Гэрланд.

— Они здесь, — нервно бросил он.

Когда они с Рори подъехали к «МЕ Лондон», Андреа разговаривала по телефону с Элайджей. Двери лифта закрылись, связь прервалась и босс так и не успел дочитать до конца перечень подготовленных для Гэрланда вопросов. Ему хотелось, чтобы она направила интервью в такое русло, в котором журналист бросил бы киллеру вызов, оставаясь дерзким до самого конца.

— Бойня никому не нравится, — сказал он за несколько мгновений до этого, — публике подавай борьбу.

Войдя в изумительный вестибюль отеля, женщина не стала ему перезванивать. Рори отошел в сторонку и начал снимать кадры огромной книги и пирамиды, чтобы было с чего монтировать перебивки, хотя и он, и Андреа были уверены, что они, скорее всего, пригодятся лишь для следующего его фильма. Сотрудница отеля, не знавшая ни Бакстер, ни Гэрланда, журналистку узнала и теперь взволнованно смотрела на группку людей, готовившихся к съемке. Новость о том, что журналист выставил свое последнее интервью на аукцион, все утро активно обсуждалась в СМИ. Андреа перехватила женщину до того, как та успела улизнуть.

— Это известный отель, — сказала ей журналистка, — сегодня нам нужно устроить прогон, но это еще не значит, что завтра мы явимся сюда для прямого эфира. Поэтому я очень надеюсь, вы и ваши коллеги будете хранить в тайне все, что сегодня здесь увидите. Доведите это до их сведения.

— Ну конечно, — улыбнулась женщина с таким видом, будто никогда не мечтала незаметно сделать сэлфи со следующей жертвой киллера, смастерившего Тряпичную куклу.

Она направилась через вестибюль, чтобы сделать выговор персоналу, взиравшему на происходящее, сгорая от любопытства.

— Как думаете, она купилась? — спросила Андреа.

— Может быть, — озабоченно ответила Бакстер, — давайте побыстрее закончим и уберемся отсюда.

Эту ночь Эдмундс тоже спал на диване. Когда он вернулся домой в одиннадцатом часу вечера, Тиа уже уснула, запершись в спальне. До раннего утра он просидел за компьютером, выискивая в «Гугле» новые убийства, заслуживавшие внимания в рамках их расследования.

Утро он провел в поисках сведений о Майкле Гейбле-Коллинзе. Оставив на руке Тряпичной куклы платиновое кольцо, киллер явно хотел, чтобы полиция его идентифицировала, но вот почему, пока было не ясно. Ключом ко всему был Халид, это несомненно, поэтому Эдмундс трудился не покладая рук и наконец обнаружил между ними связь.

Юридическая фирма «Коллинз и Хантер» представляла интересы Халида в суде, но вот Майкл Гейбл-Коллинз непосредственно в судебном разбирательстве участия не принимал. Он не присутствовал ни на одном заседании, кроме того, будучи партнером и специалистом по семейному праву, не привлекался в процессе подготовки, которым руководила Шарлотта Хантер.

Хотя через их юридическую фирму ежегодно проходили сотни дел, Эдмундс был уверен, что это не случайность, и приехал в участок пораньше, чтобы продолжить работу и попытаться установить хоть какую-то связь. Он составил полный перечень тех, кто так или иначе был причастен к процессу над Халидом, — адвокатов, персонала и даже обычных зевак, записывавшихся, чтобы попасть на галерку для публики. Если будет надо, он поговорит с каждым из них.

Андреа сказала на камеру несколько вступительных слов. Мысль о том, сколь огромная аудитория вскоре обрушится с критикой на их плохо отрепетированную театральную постановку, не давала ей покоя.

— …встретились сегодня утром с журналистом Джерредом Гэрландом, третьим фигурантом списка убийцы, разыскиваемого по делу Тряпичной куклы. Доброе утро, Джерред.

Рори сменил позицию, чтобы и Андреа, и Гэрланд, сидевшие друг против друга на белых кожаных диванах, оказались в кадре.