– К чему вы клоните?

– К тому, что я специально выбрал его для разговора, так как у него самые большие основания порочить и принижать ее значение.

– Вы хотите сказать, смешивать с грязью.

– На вашем жаргоне именно так.

Д’Агоста несколько секунд двигал челюстью.

– Почему, черт побери, вы не сказали мне об этом раньше?

– Если бы я сказал, вы бы не давили на него так, как давили. Я сделал это, чтобы вы не тратили попусту время на бесплодные расследования и допросы. Вы можете потратить целый месяц на поиски скелетов, но, боюсь, так ни одного и не найдете. Истина проста, как дважды два: эта женщина действительно святая.

– Но так не бывает! Тогда наш мотив летит к черту.

– Да, но это вовсе не «наш» мотив.

– Вы его отвергаете?

Пендергаст помедлил:

– У этих убийств и в самом деле есть мотив. Но совсем не тот, в который верите вы, нью-йоркская полиция и весь Нью-Йорк.

– Я… – начал д’Агоста и замолчал.

Из него словно выпустили воздух, он почувствовал, что им манипулируют, держат его в неведении. Это было типично для Пендергаста, но в данном случае лейтенант считал себя оскорбленным, и от этого в нем нарастало раздражение. Больше чем раздражение.

– Ну хорошо, я понял: у вас есть версия получше. Версия, которую вы, как обычно, от всех скрываете.

– Я никогда не действую наобум. Мои мистификации всегда опираются на какой-нибудь метод.

– Что ж, давайте тогда выслушаем вашу ослепительную версию.

– Я не говорил, что у меня есть версия. Я только сказал, что ваша версия ошибочна.

После этих слов д’Агоста хрипло рассмеялся:

– Ну что ж, черт побери, тогда гоняйтесь сколько угодно за вашими версиями. А я знаю, что я буду делать!

Если Пендергаста и удивила эта вспышка, то он никак не показал этого, лишь его бледные глаза слегка расширились. Он не сказал ни слова, но немного погодя кивнул, молча развернулся на своих английских туфлях ручной работы и медленно двинулся по Второй авеню.

Когда Пендергаст в этот раз приехал в «ДиджиФлад» на своем «роллс-ройсе», его никто не провел на личную парковку Антона Озмиана, и вообще в гараже его никто не ждал, так что Проктору пришлось парковаться во втором ряду на одной из улочек в лабиринте Нижнего Манхэттена. Да и возноситься к небесам в приватном лифте Пендергасту никто не предложил, и он был вынужден вместе со всеми подниматься к главному входу в здание и представляться службе безопасности. Его удостоверения было достаточно, чтобы пройти через проходную с тремя охранниками и в лифт, который поднял его на последний этаж, но здесь, у входа на выдержанный в дзеновском духе административный этаж, его встретили двое громил, втиснутые в темные костюмы. Судя по их виду, эти парни могли запросто колоть пальцами бразильские орехи.

– Специальный агент Пендергаст, – сказал один из них хриплым голосом, глядя на эсэмэску в своем телефоне.

– Верно.

– Мистер Озмиан не назначал вам встречу.

– Я несколько раз пытался добиться такой встречи, но, увы, безуспешно. Я решил, что если появлюсь здесь лично, то результат, возможно, будет более благоприятный.

Эта тирада, произнесенная елейным тягучим голосом, не произвела на громил никакого эффекта.

– Мистер Озмиан не принимает посетителей без договоренности.

Пендергаст помедлил секунду-другую для вящего эффекта. Потом снова засунул бледную руку в карман черного пиджака и извлек бумажник с жетоном ФБР и удостоверением. Раскрыв бумажник, он продемонстрировал его содержимое одному охраннику, затем второму, подержав перед каждым лицом добрых десять секунд. Делая это, он демонстративно разглядывал их беджи, явно чтобы запомнить.

– Договоренность была бы всего лишь знаком вежливости, – сказал он, добавляя немного металла к елею в голосе. – Как специальный агент Федерального бюро, занятый расследованием убийства, я могу ходить куда захочу и когда захочу, пока у меня есть для этого обоснованные подозрения. А теперь я предлагаю вам поговорить с вашим начальством и без задержки организовать мне аудиенцию с мистером Озмианом. В противном случае вас обоих могут ждать неприятности.

Охранники несколько секунд осмысляли услышанное, потом неуверенно переглянулись.

– Подождите здесь, – сказал один из них, развернулся и, пройдя по просторной зоне ожидания, исчез за двойными березовыми дверьми, тогда как другой остался на прежнем месте.

Через пятнадцать минут ушедший вернулся:

– Пожалуйста, следуйте за нами.

Они прошли через двери в большое открытое помещение, но дальше охранники повели Пендергаста не по лабиринту между столами к массивным дверям, за которыми находился кабинет Озмиана, а в другом направлении – к боковому коридору, где все двери были закрыты. Остановившись у одной из них, охранники постучали.

– Войдите, – раздался голос.

Они открыли дверь, пригласили Пендергаста войти внутрь и закрыли за ним дверь, а сами остались в коридоре. Пендергаст оказался в хорошо оборудованном кабинете с видом на Вулворт-билдинг и одной стеной, уставленной от пола до потолка томами юридической литературы. За аккуратным столом сидел тощий лысеющий человек в круглых очках, всем своим видом напоминавший сову. Он посмотрел на Пендергаста бесстрастным взглядом. Что-то вроде улыбки промелькнуло на его губах и исчезло.

– Специальный агент Пендергаст, – произнес человек высоким, пронзительным голосом. Он показал на несколько стульев по другую сторону стола. – Пожалуйста, садитесь.

Пендергаст сел. От трех сотрудников безопасности к двум охранникам, а потом к одному юристу – занятное развитие ситуации.

– Моя фамилия Вейлман, – сказал человек за столом. – Я советник мистера Озмиана.

Пендергаст слегка кивнул.

– Как мне сообщили, вы информировали, э-э, сотрудников мистера Озмиана о том, что, будучи специальным агентом ФБР, вы имеете право приходить, когда вам угодно, и допрашивать, кого вы хотите. Мистер Пендергаст, мы оба знаем, что это не так. Я не сомневаюсь, что мистер Озмиан будет рад поговорить с вами при условии, что у вас есть судебный ордер.

– У меня нет ордера.

– Тогда прошу прощения.

– Поскольку я расследую убийство его дочери, я полагал, что мистер Озмиан заинтересован в том, чтобы продвинуть следствие.

– И он заинтересован! Но насколько я понимаю, мистер Пендергаст, вы уже говорили с мистером Озмианом. Он согласился на разговор, хотя это и было для него невыносимо мучительно. Более того, он внес посильный вклад в ваше расследование, опознав тело дочери, – еще более мучительное предприятие. И за это сотрудничество ему отплатили всяким отсутствие прогресса в следствии и шокирующим молчанием от следователей. Поэтому он не видит оснований для того, чтобы подвергать себя дальнейшим тягостным разговорам с вами, в особенности еще и потому, что не считает ни вас, ни нью-йоркскую полицию способными раскрыть это преступление. Мистер Озмиан уже предоставил вам все необходимые сведения о его дочери. Я бы посоветовал вам перестать ходить кругами, а вместо этого сосредоточиться на расследовании преступления.