могло быть женским, а западное – мужским, хотя такое предположение довольно зыбко. Всё же оно основывается на показательных различиях в составе зверей из разных строений. В южном жилище костей животных в два с половиной раза больше, чем в северном. Только в северном есть кости сурка, корсака и благородного оленя, только там найдены кости детёнышей лошади, льва и волка, а также мамонтят и сурчат, а в южном – кости детёнышей только мамонта. В северном жилище костей северного оленя в 15,5 раза и костей пещерного льва в 6,7 раза больше, чем в южном, зато в южном волки очень большие, а в северном – очень мелкие. В северном и западном круглом жилище много костей лошадей и пещерных львов, но меньше зайцев, а в восточном круглом мало лошадей и львов, но много зайцев.

Есть разница и по орудиям: в южном жилище найдены заготовки под шлифованные орудия из зеленоватого сланца, а в северном – готовые изделия. В круглых жилищах особенно много резцов и больших листовидных наконечников, в том числе один гигантский, длиной в 20 сантиметров и шириной почти в пять. В основном же люди пользовались микролитами-микропластинками, видимо, вставленными в деревянные основы.

Главной добычей костёнковцев были зайцы, от них остались тысячи костей кистей и стоп, залегающих в анатомическом порядке, причём четверть – в ямках. Это, а также костяные лощила, шилья и острия однозначно указывают на пушной промысел. Возможно, обилие зайцев стало причиной малого числа костей песца в сравнении с другими одновременными стоянками. Основной едой были лошади, несколько реже – северные олени. Гораздо более впечатляют ноги молодых мамонтов, принесённые на стоянку. Возможно, именно для них около очагов были припасены камни-наковальни.

Не чужды были костёнковцы и прекрасному: тут найдены белый пигмент и красная охра, полированный диск из бивня с отверстием в центре, застёжки-пуговицы с перехватом, бивневая фибула-остриё с широким навершием с зубчатым краем и отверстием в центре, подвеска из кости и продырявленные раковины, просверлённые клыки песца в южном комплексе и клык медведя в северном. В северном жилище и обоих круглых сохранились головка и фигурки животных из известняка. К высоким технологиям можно отнести маленькие фрагменты керамики, хотя горшков люди, похоже, ещё не делали.

Самыми впечатляющими находками, без сомнения, являются более полусотни костей пещерных львов – фрагменты челюстей, кости ног, плюсневые и когти, расположенные группами. Очевидно, это остатки шкур, выделанных с мордами и лапами. Большинство львиных шкур украшало длинные жилища. Два черепа лежали друг на друге в западном круглом жилище около очага, из них один мог быть частью шкуры на полу, а другой – висеть над входом на перекрытии. Получается, в Костёнках 4 жили охотники на зайцев, лошадей и северных оленей, в свободное время любившие охотиться на львов и устилать их шкурами свои жилища! Более крутых кроманьонцев мы не знаем.

Конечно, там и сям известно что-то подобное, но куда более скромного масштаба: два больших когтя пещерного льва украшали сунгирского мальчика, а один – девочку, череп красовался на перекрытии костно-земляного жилища в Костёнках 8 (Тельманская стоянка), девять отрезанных когтей лежали около некого каменного сооружения в итальянской пещере Ла Гарма. Иногда входы в жилища декорировали и чем-нибудь другим: черепом волка в Мезине, мамонтовым расписным в Межиричах, парой черепов овцебыков в Костёнках 1, черепом молодого мамонта в первом комплексе Костёнок 1 и черепом волка – во втором. Однако охотничий пафос героев из Костёнок 4 непревзойдён.

Сайгак Saiga tatarica

؂

Самыми впечатляющими находками, без сомнения, являются более полусотни костей пещерных львов – фрагменты челюстей, кости ног, плюсневые и когти, расположенные группами. Очевидно, это остатки шкур, выделанных с мордами и лапами

Литература

Анисюткин Н. К. Северный пункт стоянки Костёнки 4 // Поздний палеолит Десны и среднего Дона: хронология, культура, антропология. – Воронеж, 2005.

Желтова М. Н. Этапы изучения Александровской стоянки (Костенки 4) // Хронология, периодизация и кросскультурные связи в каменном веке. – СПб.: Наука, 2008, сс. 113–126.

Желтова М. Н., Бурова Н. Д. Сопоставление жилых комплексов Костёнок 4 на основе изучения остеологических коллекций // Stratum plus, 2014, № 1, сс. 1–35.

Рогачев А. Н. Палеолитическое поселение Костенки IV // КСИИМК. – М.; Л., 1940. Вып. IV.

Рогачев А. Н. Костенки IV – поселение древнекаменного века на Дону // МИА. – М.; Л., 1955, № 45.

Рогачев А. Н., Аникович М. В. Костенки 4 (Александровская стоянка) // Палеолит Костенковско-Борщевского района на Дону 1879–1979. Ред.: Праслов Н. Д., Рогачев А. Н. – Л., 1982.

Cueto M., Camaros E., Castaños P., Ontañon R. et Arias P. Under the skin of a lion: unique evidence of Upper Paleolithic exploitation and use of cave lion (Panthera spelaea) from the Lower Gallery of La Garma (Spain) // PLoS ONE, 2016, V. 11, № 10, № e0163591, pp. 1–19.

42. АМВРОСИЕВКА

БИЗОНОПАД

(РОССИЯ, ДОНЕЦКАЯ ОБЛАСТЬ; 21,5 ТЫС. Л.Н.)

Копья с большими костяными наконечниками, усеянными мелкими острыми кремешками, изготовлены руками мужчин и ждут первой крови. Изгороди, сплетённые руками женщин и детей, установлены в нужных местах – они преграждают северный и северо-восточный края мыса. Сами женщины и дети вместе со всем немудрёным скарбом отосланы подальше, дабы своей суетой не спугнули добычу. Все разговоры смолкли, костры никто и не думает зажигать. Все замерли в ожидании. Нет конца охотничьему терпению.

Весенняя степь раскинулась под огромным небом. Снег уже растаял, и везде сереет пожухлая прошлогодняя трава, сквозь которую быстро пробивается новая зелёная. Половодье тоже миновало, так что ещё недавно пухлая река вернулась в русло, оставив по обрывам полосы грязи и палок. Щебечут мелкие птицы, светит яркое солнце – над равниной царят покой и умиротворение.

Недвижные лица охотников обращены на юг. Туда тянется всё та же бескрайняя буро-зелёная степь, плоская и пустая. Впрочем, степь не такая уж бескрайняя – где-то далеко за горизонтом лежит берег моря. Там зимовали бизоны. Но грядущим летом прибрежные степи совсем выгорят, так что по весне животные заранее устремляются на север – одним и тем же неизменным маршрутом, одной и той же петлёй в обход рек и балок и минуя возвышенности. И вот тут-то, в месте, где бизонья тропа сужается, их и ждут охотники.

Клочья старой травы вяло колышутся на ветру, стрелки свежей упруго поднимаются вверх. Равнина пуста. Но бизоны не могут не прийти.

И они пришли.

Сначала небо над горизонтом едва подёргивается какой-то слабой дымкой. Опытные охотники сразу замечают это, и внутреннее напряжение тут же спадает, а души охватывает спокойная уверенность: хотя охота ещё не началась, но уже не может оказаться неуспешной. Чуть позже над горизонтом уже отчётливо клубится пыль. Приложив ухо к земле, можно услышать далёкий гул, будто от ледокола, но ровный и непрерывный. Облако пыли поднимается всё выше. Серая линия горизонта поменяла оттенок, и рябь травы как будто усилилась. Волна приближается. Это не трава колышется сильнее – это тысячи животных бредут по степи, заполняя её от края до края. Вот уже слышно их мычание, вот уже волной идёт запах, вот уже видны клочки линяющих шкур. Тяжёлые головы с короткими толстыми рогами наклонены, над короткими покатыми спинами вздымаются огромные горбы, чёрные копыта стучат по земле.

Масса бизонов заполнила всю степь, но все не нужны. Нужна часть стада, идущая между рекой, струящейся справа от бизонов, и холмистой грядой, тянущейся слева. Животные устремляются в проход, но впереди их ждут плетёные загородки.

Конечно, огромному животному ничего не стоит снести хлипкое препятствие, но ему это не приходит в голову. Недоумённо качая косматыми головами, бизоны останавливаются, но сзади подходят всё новые и новые звери. Бизоны поворачивают направо, на узкий мыс, тянущийся к реке. Но и он обнесён изгородями. Звери скапливаются на мысу, а новые всё прибывают. Это и надо охотникам. Когда бизоны вот-вот готовы снести плетёнки и брести дальше, из укрытий с громкими воплями выскакивают люди. Не каждого бизона легко напугать, но достаточно и немногих: как только несколько зверей начинают