— Как невнимательно с моей стороны не встретить тебя раньше, когда ты только приехал. Особенно потому, что я хотела поблагодарить тебя за игрушки. Гарри в восторге.

— Не стоит. Помимо всего прочего, они мне не нужны!

— Все равно, это было очень любезно с твоей стороны. И я ценю, что ты пришел пораньше. Я буду приветствовать людей здесь, когда прибудут первые гости, не будешь ли ты так добр помочь мне в этом? А после Форд поведет их в гостиную. Я плохая хозяйка и никогда не знаю, где должна находиться, я всегда ужасно боюсь оставить людей томиться.

— Никто, кто знает вас, не может найти чего-нибудь, что можно еще пожелать, — ответил Себастьян, не сводя глаз с Софии.

Он забыл, как легко было заставить ее покраснеть и как быстро ее эмоции приходили и уходили; на ее лице появлялась неуловимая окраска, заметная, только если стоять рядом с ней.

Чтобы скрыть легкое замешательство, София сказала:

— Ты провел уже достаточно много времени за городом, чтобы познакомиться со всеми моими гостями, я думаю?

— По-моему, да. Но есть один человек, по поводу которого я испытываю любопытство. Будет ли виконт Гейдж присутствовать сегодня?

— Да.

— Это будет интересно. У него репутация очень жестокого человека среди моих друзей-военных.

Ее глаза расширились.

— Будет интересно?

— Он упрямый человек, грубый индивидуум во всех отношениях. Он возражает против того, чтобы на его земле располагались казармы, но отказывается обсуждать это лицом к лицу. Меня предупредили, что он ведет затворнический образ жизни, но тем не менее я поехал нанести визит в Ферл Плейс на днях. И мне отказали, сказав, что виконта нет дома. Я начинаю думать, что большинство времени его нет дома ни для кого. Он, должно быть, настоящий старый консерватор.

Ее удивление сменилось искрящимся весельем.

— В самом деле? Ну, пойдем со мной. Форд говорит, что еще один гость прибыл незадолго до тебя. Он в приемной, и он никогда не выйдет, если мы не войдем и не отыщем его. Ты должен позволить мне познакомить вас.

Себастьян последовал за ней, заинтригованный: мужчина с волосами песочного цвета, скрывающийся в нише, оказывается, был одним из приглашенных.

Когда они вошли в комнату вместе, молодой человек снова вздрогнул, как испуганный кролик, но вышел вперед и поклонился. Он выглядел выглядя немного застенчивым оттого, что его выследили.

— Л-леди Гамильтон, надеюсь, вы здоровы?

— Совершенно, благодарю вас, и очень довольна тем, что вы смогли приехать. Могу я представить вам уважаемого Себастьяна Кула? Полковник Кул, сэр Генри, виконт Гейдж из Ферла.

Он отвесил плавный поклон, искоса глядя на нее. София наслаждалась этим, притвора! Она вернула взгляд с дразнящей улыбкой, оставшейся не замеченной Гейджем, чье бормотание в ответ было слишком приглушенным, чтобы Себастьян мог что-то разобрать.

В холле послышались голоса, и они все вместе вышли из комнаты. Прибыло сразу несколько человек, и, стоя рядом с Софией, когда она приветствовала их, Себастьян вдруг испытал довольно удивительное ощущение — он исполнял роль хозяина Клифтона. Гейдж тем временем со стеклянным взглядом на лице неловко слонялся на заднем плане. На некоторое время возникла небольшая суета общего разговора, затем Форд, мажордом, был готов проводить компанию наверх, в гостиную. Когда они поднимались по ступенькам, Гейдж рванул вперед, будто надеялся обнаружить другую нишу, чтобы спрятаться там. Тем временем София положила руку на предплечье Себастьяна и произнесла полушепотом:

— Спасибо за то, что ты так любезен. И прости, пожалуйста, мне мою шутку, просто сэр Генри — единственный человек, которого я когда-либо встречала, кто в толпе нервничает больше меня. Я не могла дождаться, чтобы увидеть твое лицо!

Двери с другой стороны холла снова широко распахнулись, и через плечо Себастьян смог увидеть француза Десернея, показавшегося на пороге. Неприятное чувство, которое вызвало это появление, было более чем уравновешено картиной, которую он сам составлял вместе с хозяйкой дома, когда они стояли вместе, слегка опершись на стойку перил на концах лестничных маршей, а она держала его под руку.

Себастьян заговорщически улыбнулся ей:

— Не могу дождаться, чтобы увидеть лицо Гейджа, когда я попытаюсь переубедить его по поводу Эксита. Но не бойся, я буду с ним очень корректен, пока он гость в твоем доме.

София улыбнулась и отступила назад, а Себастьян повернулся и пошел вверх по лестнице.

В гостиной Кул стал уделять все свое внимание дамам. Он знал, что будет стимулировать их тайные вопросы о том, в каких отношениях он состоит с хозяйкой Клифтона. Они, конечно, отметили его собственническую позу рядом с ней, когда их всех приветствовали при входе в особняк. Напротив, их мужья, конечно же, не заметили этого проклятого обстоятельства, будучи слишком занятыми сногсшибательной хозяйкой и перспективой ее председательства за столом во время трапезы, которая, все это знали, будет превосходной. Но очень скоро они будут строить разные догадки.

Себастьян испытал определенное злобное удовольствие, когда вовлек самых привлекательных молодых леди в разговор с Гейджем, наблюдая за тем, как виконт становится еще более косноязычным.

Когда все, казалось, так замечательно начиналось, до того как появился Десерней, он попросил Форда провести его к мистеру Гарри. Мажордом, довольный его покровительственным отношением к мальчику, повел Себастьяна наверх, на следующий этаж, к игровой комнате в начале западного крыла дома. Это была великолепная комната с двумя огромными эркерами, выходившими на пролив. Для такого чрезмерно избалованного ребенка Гарри был удивительно вежлив, он сразу же поднялся на ноги и поблагодарил за подарок.

— Я пришел не для того, чтобы меня благодарили, — сказал Себастьян, усаживаясь на один из подоконников и вытягивая ноги перед собой. — Я просто хотел посмотреть, как разместились войска.

Гарри стоял среди колонн, выстроенных в линию перед игрушечным замком, который Себастьян помнил из своего далекого детства. Деревянные флагштоки с разрисованными вручную флагами были вставлены в углубления вдоль амбразур и на вершине башни. Он помнил, как девчонкой София серьезно поднимала флаги, в то время как он и Эндрю размещали свои армии. Она, должно быть, делала то же самое с Гарри, стоя на коленях, посреди игрушек: две головы, склоненные вместе. Было странно испытывать такую ревность к маленькому мальчику.

Гарри протянул фигурку.

— Мама говорит, что голубые — это французы, а красные — англичане. А вы не знаете, кто эти зеленые?

Себастьян взял солдатика и потер его большим пальцем.

— Это стрелок.

— О, француз, — Гарри взял солдатика и направился к другому концу выстроенных в боевой порядок армий.

— Нет, он один из наших. Дай-ка посмотреть, что у тебя