– Я еще слишком мало видела здесь, но то, что успела разглядеть, нахожу очаровательным.

– А мы влюблены в здешние края. Правда, приходится много трудиться. Мы все время заняты.

Служанка вкатила тележку, на которой находилось угощение к чаю, в том числе тонкие сэндвичи и порезанный с ювелирной точностью фруктовый кекс.

– Спасибо, Эмма, – поблагодарила миссис Эллингтон. – Можешь идти. Мы справимся сами. Мисс Грей – сливки, сахар?

Мисс Эллингтон передала мне чашку. Через несколько минут дверь открылась и в ее проеме возник мужчина. Он стоял, изображая удивление и сожаление.

– Простите, не имел представления, что у вас гости. Я не хотел помешать.

– Входите, Роже, – тепло позвала его миссис Эллингтон. – Вы ничуть нам не помешаете. Мистер Лестранж составит нам компанию, – она обращалась ко мне. – Входите и присоединяйтесь к гостям.

Он был высок и хорошо сложен. Мне показалось, что его возраст приближается к сорока годам. Он производил впечатление очень незаурядного человека, возможно, в силу своих физических данных. Но было и еще кое-что. Судя по цвету лица, он жил в стране с более теплым климатом, чем английский; его пронзительно голубые глаза живо контрастировали с почти черными волосами.

Он вошел, с интересом смотря на меня.

– Мы наконец встретились, – сказала Лилиас.

– Я это понял, но… э-э… – он улыбался мне.

– Это мисс Грей, она гостит у нашего викария, – вмешалась мисс Эллингтон.

– Очень любопытно!

– Присаживайтесь, Роже, – предложила миссис Эллингтон. – Майра, дорогая, налей Роже чаю.

Пока дочь занималась этим, миссис Эллингтон давала мне пояснения:

– Мистер Лестранж приехал из Южной Африки. Он в Англии ненадолго и проводит часть своего свободного времени с нами. У него с моим супругом общие деловые интересы.

– Я катался верхом, – сказал он, улыбаясь всем сразу, – и обнаружил, что окрестности очаровательны.

– Осмелюсь заметить, наши края несколько отличаются от привычных вам, – сказала миссис Эллингтон.

– Но они восхитительны. Значит, вы тоже здесь гостья, мисс Грей? А откуда приехали вы?

– Из Шотландии.

– Прекрасная страна. А из какой ее части?

– Из… Эдинбурга, – я почувствовала, что слегка покраснела. Я должна держать в узде свои страхи. Со времени выпавших на мою долю испытаний я всегда ощущала беспокойство, когда мне задавали вопросы относительно меня самой.

– А из какой части Южной Африки приехали вы? – быстро спросила я.

– Из места под названием Кимберли. Вы могли слышать о нем.

– Кто не знает о Кимберли? – сказала миссис Эллингтон. – Алмазы сделали его знаменитым.

– Возможно, печально знаменитым, – заметил он с улыбкой. – Но, вообще говоря, именно благодаря алмазам о нас заговорили газеты.

– Мистер Лестранж имеет отношение к одной из крупнейших в мире алмазных компаний, – с гордостью проговорила миссис Эллингтон.

– Бросьте, есть и другие, – сказал он со смехом.

– Вы слишком скромный человек, Роже, – почти влюбленно проворковала миссис Эллингтон.

– Должно быть, поиск алмазов чрезвычайно воодушевляет людей, – сказала я.

– Да, и может служить причиной хаоса. Алмазы… золото… мы участвуем во всем этом. Людям начинает казаться, что алмазы только и дожидаются, когда их выкопают из земли.

– Но после того как алмазы найдены, над ними предстоит еще, насколько я понимаю, немало потрудиться, – сказала Лилиас. – Если люди заговаривают об открытии месторождения алмазов, они, по-моему, думают о браслетах и кольцах, которые только и дожидаются, когда их начнут надевать как украшения.

– Это верно. Каждому крупному открытию сопутствуют сотни разочарований. Рад признаться, что я оказался одним из удачливых открывателей.

– Вы в самом деле живете в городе под названием Кимберли? – спросила я.

– Да, у меня довольно большой дома… скажем, достаточный для меня. Должен признать, что после смерти жены я подумываю о том, чтобы уехать оттуда. Но… как бы это сказать… мне приходится так много разъезжать по свету, что я по существу и не бываю в своем доме.

Все помолчали, словно воздавая дань уважения покойной жене Роже, при воспоминании о которой голос его слегка дрогнул. Сам он сидел, кусая губы, затем улыбнулся всем нам.

– Должно быть, необыкновенно интересно жить в новой стране. Здесь все такое старое.

– Ну, я бы не назвал Африку чем-то новым, – отозвался мистер Лестранж. – А здесь все напоминает вам о не таком уж отдаленном прошлом. Взять хотя бы ваши норманнские храмы и некоторые дома.

– Африканский климат, вероятно, разительно отличается от нашего, – сказала Лилиас.

– Это так. Но в Кимберли, как говорят, он… здоровый. – Достаточно всего раз взглянуть на вас, чтобы убедиться в этом, – сказала миссис Эллингтон.

– Вы надолго в Англию? – спросила я.

– Пока не завершу свои дела. Меня не оставляет искушение затянуть их как можно дольше. Хотя вы не представляете, как дела отравляют мое пребывание здесь.

– Мы всегда рады вас видеть, – заметила миссис Эллингтон, – ты ведь согласна со мною, Майра?

Мисс Эллингтон согласилась, как мне показалось, с большим чувством.

– Ваше пребывание вносит перемену в нашу незамысловатую жизнь, – продолжала миссис Эллингтон. – Друзья моего супруга время от времени останавливаются у нас. – Она подняла взор к Потолку. – Но что касается вас, то Майра и я искренне рады вам и постараемся сделать так, чтобы вы задержались у нас подольше, Роже.

Я не могла не наблюдать за Майрой. С приходом Роже она изменилась. Она не сводила с него своих спаниелевых глаз. Она им увлечена, подумалось мне.

Что до Роже, то он не походил ни на кого из знакомых мне мужчин. Я размышляла о нем. Приехал из Южной Африки. Родился он там или был одним из тех, кто устремился туда на поиски алмазов? Он ничуть не походил на африканера в моем представлении… потому что явно не был голландцем. Судя по имени, он мог происходить из Франции. По моим представлениям, к голландским земледельцам, которых называли бурами, впоследствии, когда они обосновались на юге Африки, присоединились гугеноты, бежавшие из Франции. Но Роже не напоминал и француза.

Тем не менее с появлением Роже встреча за чашкой чая стала гораздо интереснее, чем обещала быть. Вместо предполагавшейся беседы о сельских делах я получила возможность заглянуть в мир, о котором доселе знала только понаслышке.

Миссис Эллингтон позволила Роже Лестранжу задавать тон в разговоре, что меня удивило, но она, видимо, не меньше дочери, тоже была увлечена им.

Роже очень живо рассказывал и, очевидно, получал удовольствие от внимательных слушательниц. Он коротко остановился на красотах африканского пейзажа, зачастую изломанного, величественного, внушающего страх; рассказал о животном мире – львах, леопардах, пантерах, жирафах, буйволах, носорогах и гиенах; я слушала и уносилась в иной мир, где не было страхов и кошмаров, ставших моими постоянными спутниками.