не только протокольный план анализов, но и корректирует витаминную схему, и акцентирует внимание на необходимости смены питания и в целом образа жизни.

Всю жизнь в буквальном смысле придется перекроить от и до. Никаких ночных съемок, никаких диет и ограничений в питании. Сбалансированные приемы пищи с уклоном на мой железо дефицит.

Столько нюансов, столько важных данных, что голова идет кругом. Одина петрушка чего стоит. Кто бы мог подумать, что эта безобидная на первый взгляд травка может натворить столько бед?

Телефон кипит от заметок, которые я без остановки черкаю в мобильном блокноте. Кажется, если я выйду из кабинета и ничего не смогу вспомнить.

— Физические нагрузки, активная половая жизнь, дальние автомобильные поездки, авиаперелеты — строго под запретом. Минимум до второго триместра.

— А на машине почему нельзя? — выгибаю удивленно брови.

— С водителем в принципе ездить можно. Но опять же, маршрут дальней поездки должен быть построен таким образом, чтобы были частые остановки, сбалансированные перекусы и обильное питье, короткие прогулки для разминки ног. Необходимо постоянно следить за онемением конечностей, за давлением и общим самочувствием. Если начнутся боли в животе или, не дай бог, кровотечение, врача среди трассы вряд ли можно найти.

— Понятно.

— С перелетами еще сложнее. Помимо меняющегося давления, еще есть риски не только плода, но и матери. Ты понимаешь надеюсь, что в случае чего, никто не будет садить самолет в ближайшем аэропорту?

Киваю, соглашаясь со словами Ларисы Александровны. Расстроенно выдыхаю.

Еще вчера я раздумывала над тем, чтобы получить все подтверждающие мою беременность справки, и лететь прямым рейсом к мужу. Плевать я хотела на его нежелание встречаться лично. Пусть знает, что, посвящая свою жизнь Мирославу, он бросает не только меня, но и нашего будущего малыша. Пусть знает, на что обрекает нас всех.

Нельзя в одиночку решать судьбу всех. Нельзя.

Два года назад я сама наступила на эти грабли. Столкнувшись с непреодолимыми трудностями, вместо честного и открытого разговора с мужем, я решила, что развод — это лучшее решение всех моих проблем.

Как прозаично.

Теперь от того же поступка, я хочу спасти супруга.

— Каролина, все хорошо? Опять живот тянет? Говори сразу, даже не думай терпеть.

— Нет, нет. Ничего такого. Просто задумалась о будущем.

— Я понимаю, что мало кто хочет бросать любимую работу, ради еще не родившегося ребенка. Но не забывай, что карьерную лестницу можно построить и через пару лет, а с беременностью… Сама понимаешь, такой фокус не провернуть. Ты еще такая молодая. Вернешь фигуру после родов и как побежишь подиумы покорять, — воодушевлённо расписывает гинеколог, стараясь меня взбодрить.

Ироничная полуулыбка растягивается на моем лице. Лариса Александровна явно не в курсе краткосрочности модельной профессии.

В современном мире пик карьеры модели, работающей с Высокой модой, приходится на двадцать три — двадцать пять лет. Дальше идет резкий спад востребованности и узнаваемости.

Дизайнеры все чаще выбирают юношей и девушек не только потому, что их тела и лица выглядят свежее и подтянутее, но и из-за того, что у молодежи меньше требований для работы. Они также зачастую не обременены семьей, не имеют детей, и готовы по первому зову срываться среди ночи и лететь на другой конец земного шара ради того, чтобы надеть одежду известного бренда и пройтись по подиуму под вспышки фотокамер.

Редко кому удается остаться на подиуме после тридцати. Это высочайшая каста. Уникумы, которых единицы. Чаще всего моделям после двадцати пяти, приходится идти в кино, на телевидение, либо же, кто более авантюрный, открывает собственный бизнес.

Мне почти двадцать четыре года. Если добавить к моему возрасту беременность и декретный отпуск, то становится ясно, что с успешной карьерой в мире высокой моды мне пора прощаться.

Остаются конечно съемки для журналов и реклама. Но опять… Без поддержания на слуху собственного имени все эти потуги — бесполезное сотрясение воздуха.

После клиники гуляю по парку, дышу свежим морозным воздухом. Смотрю на мамочек, катающих коляски по заснеженным аллеям. Представляю себя на их месте.

Улыбаюсь до того момента, пока к одной из мамочек не присоединяется счастливый папа. Молодые родители крепко обнимаются, нежно целуют друг друга, а затем вместе катят четырехколесный детский транспорт по дорожке.

Будет ли у меня так же? Сможет ли Назар уделять и нам с малышом внимание? Или он все так же будет пропадать все время возле Мирослава?

Тревога от собственных мыслей бежит холодным ознобом по телу. Трясу головой.

Врач запретила мне нервничать. А я сама себя опять накручиваю.

Достаю из кармана телефон. Удаляю Назара из черного списка. Жму кнопку вызова. Синхронизирую дыхание с длинными гудками. Шагаю в сторону большого торгового центра, чтобы пообедать в одном из здешних заведений.

Назар не отвечает.

Досада растекается горьким медом по ребрам. Сглатываю горечь, входя в ресторан. Администратор помогает мне снять пальто, официант провожает к свободному столику. Заказываю запечённую индейку с овощами и черный чай.

Пока несут мой заказ, я захожу в рабочую почту и пишу официальное обращение к своему менеджеру. Прошу его оповестить итальянского модельера о том, что я не буду принимать участия в Нью-Йоркской неделе моды.

«… по личным обстоятельствам».

Медлю, прежде чем поставить точку. После этого письма вряд ли кто-то еще осмелится на работу со мной.

Столько проб, столько ошибок, столько провалов. На мечте о международной известности можно ставить жирный крест.

Медленно выдыхаю. Считаю до трех и, не глядя, жму кнопку «отправить».

Глава 41

Каролина.

Резкий отказ от мечты, которой я грезила всю сознательную жизнь, не приносит мгновенной радости или облегчения. Меня охватывает паника, смятение, ужас. Ощущаю себя маленьким котенком, который по глупости выскочил на улицу и тут же потерялся.

Правда, в отличие от усатого представителя рода кошачьих я прекрасно знаю дорогу к дому, но возвращаться туда все равно не спешу. Там стало трудно пребывать долгое время.

Каждый уголок, каждая мелочь напоминает о муже, о нашей жизни. Будь то пустая хрустальная ваза, о которой мы вспоминали, только когда в доме появлялось несчетное количество цветочных букетов, или книга о жизни древних римлян, презентованную Назару одним из бизнес-партнёров и которую никто никогда не открывал, — все так или иначе приводит к воспоминаниям.

К примеру, вот там на втором этаже у дверей ванной комнаты мы с Назаром срывали друг с друга одежды, поддавшись страсти после долгого перелета. Вот тут в позапрошлом январе у центрального окна гостиной, мы спорили с ним о надобности бассейна во дворе. В этом кресле он любил работать,