– Но он же датчанин!

– Да. Но хороший человек.

– Значит, вы… ненавидите датчан? – спросила она со вздохом.

Эльдар наклонился к ней.

– Да, а ты что думала? Ты действительно верила в смехотворную старую сказку о том, что вы отняли имение Воллеров у нас? Нам хорошо известно, что это не ваша вина, хозяин Воллер сам забрал его нечестным образом, когда мы были слабыми, выбитыми из колеи преступлением моего прадеда. Нет, эта история была лишь предлогом, который прикрыл наше движение сопротивления. Мы ненавидели вас за то, что вы датчане, захватчики.

– Но я же не датчанка, – энергично возразила она. – Мой отец исконный норвежец.

– Твой отец, да. Но не женился ли он на датчанке? Бабка же твоя Сесилия была при датском дворе и вышла замуж за маркграфа Паладин. А старая баронесса Лив, твоя… кто она тебе?

– Прабабушка. Мама моей бабушки.

– Да. Она разве не вышла замуж за чистого датчанина, Дага Мейдена?

– Но Никлас и вся его семья, они же норвежцы?

– Конечно. Линды из рода Людей Льда, живущие в Липовой аллее, принадлежат к чистой расе. Поэтому мы, я и мои родственники, пошли к ним ремонтировать конюшню. Вспомни Тарье… Он женился на немке! Да я знаю вас всех, живых и мертвых, как видишь. А его сын Микаел женился на шведской аристократке.

– На французской, – рассеянно поправила Виллему. – Но норвежцем можно быть и в душе.

– Ты такая?

Она резко встряхнулась, словно что-то сбрасывая с себя.

– А разве не могут люди из разных стран быть друзьями? Я не могу понять, почему нельзя людям жить в мире, просто как людям. Не как норвежцам и датчанам и… Ненависть, подобная вашей, порождает все войны.

В разговор вмешался их предводитель.

– Это всего лишь красивые слова, фрекен, а здесь речь идет о порабощенной стране. Нашей стране.

Она наклонила голову. Мгновение сидела молча. Затем спросила:

– Почему я не могу пойти домой?

– Потому, что человек фогда теперь знает, кто вы. Эльдар был неосторожен и сказал кое-что о ваших глазах. Фогд легко вычислит, почему и кто из Людей Льда отсутствовал сегодня ночью дома. Всем известно, что существует только одна девушка с глазами, характерными для Людей Льда. Так мы давно вычислили, что вы Виллему из Элистранда.

– Правильно.

– Если фогд схватит вас, он скоро вытянет из вас все, чего мы не хотим, чтобы он узнал. О болоте, об Эльдаре и…

– Болото, – вздрогнула она. – Знаете, мы видели там призрак, который висел на дереве. Я и двое людей Воллера.

Эльдар удрученно цокнул языком.

– Дорогая, это я там висел! Я должен был отпугнуть их от нашего самого секретного тайника. Там у нас склад оружия и многое другое.

– Ты? Но…

– Я висел на одной руке. Ты совсем не видела моей головы, или как?

– Нет, не видела, но… Ох! Значит это был ты!

Она улыбнулась, и общий хохот разрядил напряженную атмосферу.

– Эльдар, – спустя мгновение задумчиво сказала она, – расскажи поподробнее о твоих отношениях с Воллерами и о недавнем убийстве в Гростенсхольме!

– Эти двое гростенсхольмских работников пришли от Воллера, который настроен исключительно продатски. Он и его семья считают всех норвежцев неполноценными людьми, и поэтому их следует уничтожать.

– Но мы-то так никогда не думали!

– Я знаю. Вы представляли для нас иную трудность, поэтому мы ненавидели и вас, но за другое.

– Я понимаю. Вы хотите ненавидеть все датское, всех перебежчиков, как вы нас называете?

– Точно. А вы, черт возьми, столь любезны, великодушны и участливы, что встали нам поперек горла. Вы лишаете нас права считать вас плохими и называть вас датскими свиньями.

– Вы действительно полагаете, что все датчане свиньи? Тогда вы не лучше Воллеров!

– Нет, конечно, мы не говорим, что все они свиньи. До тех пор, пока они находятся в Дании, не отнимают наших хозяйств и не угнетают нас. Но ненавидеть Воллеров мы имеем полное право. Так мы и поступаем в Черном лесе. Ты понимаешь, те двое работников были подосланы в Гростенсхольм Воллером шпионить за всеми вами, слишком мягкосердечными, и за нами, подозреваемыми и, не беспричинно, в ненависти к датчанам.

– Тогда не удивительно, что именно они стреляли в тебя и твоего родственника, когда вы предприняли попытку украсть продукты в Гростенсхольме.

– Вот именно.

– А это последнее убийство, за которое вину возложили на тебя?

Он наклонился вперед.

– Ты знаешь, один из этих работников дал слабину. Влюбился в служанку в Гростенсхольме и решил остаться там навсегда. Хозяин поместья Воллер приказал второму убрать его и обвинить в этом меня. Этот второй украл мой нож и воткнул его в спину своего товарища.

Виллему почувствовала себя нехорошо. Недавно она проделала то же самое. Вонзила нож в спину человека. Мысль эта была гнетущей и невыносимой.

– Откуда ты все это узнал?

– Я сразу же все это понял. Но я ничего не мог сказать, должен был быть исключительно осторожным из-за нашего движения сопротивления. Поэтому я и бежал. А ты, глупая, пошла за мной и очень сильно напортила нам.

Когда Эльдар отказывался от своего агрессивного враждебного отношения, то говорил по-настоящему интеллигентно. Они, люди из Черного леса, тоже потомки хорошего рода, даже если дегенерировали в результате преступления своего прадеда. Снова стало тихо. Виллему чувствовала себя довольно удрученно после всей той критики, которая была высказана ей, после всех тех унижений, которые ей пришлось пережить. Как бы извиняясь, она сказала:

– Как могло случиться, что сегодня ночью в лесу оказалось так много людей. Я этого не понимаю.

Председатель ответил ей:

– Мы здесь потому, что на сегодняшнюю ночь назначена была наша встреча у болота повешенного человека. Почему люди Воллера оказались здесь, я не знаю.

– Это знаю я, – стыдливо сказала она. – Они охотились за Эльдаром, и в Муберге узнали, что молодая девушка выспрашивала, как добраться до хижины Барбру.

– О, Боже, – промолвил предводитель пораженный такой наивностью.

– А то, что люди фогда знали, где меня искать, ничуть не удивительно, – включился в разговор Эльдар. – Работник, засланный в Гростенсхольм Воллером, был в Липовой аллее, когда там ремонтировали конюшню. Если Виллему слышала разговор моих родственников о хижине Барбру, то и он мог подслушать их. Затем он побежал к фогду. Так что не во всем ты виновата, Виллему.

– Спасибо, – произнесла искренне благодарная Виллему. И все же она чувствовала себя довольно неловко. – Но как случилось, что все оказались одновременно на этом роковом месте в горах?

Все рассмеялись.

– Мы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь когда-нибудь кричал так пронзительно, – сказал предводитель. – Эти