как неспособная одолеть второй этап Сопряжения. А он заключается в том, чтобы доказать остальным расам — человечество готово консолидироваться и действовать сообща ради единой цели.

— Можно конкретнее? — подаёт голос Одиссей.

— Легко. Нам нужно получить контроль хотя бы над 56 % суши и выбрать единого представителя, который будет выступать от имени Земли перед остальными мирами Сопряжения. Нам нужно доказать, что наша планета способна на диалог и может сидеть за одним столом с крупными игроками. Обезьяну с гранатой туда не допустят.

Мой рассказ производит эффект разорвавшейся бомбы. Люди вскакивают, другие сразу начинают обсуждение или спор. Я вижу тревогу в глазах многих. Пора брать ситуацию в свои руки… Гарм, словно читает мои мысли:

— Заткнули хавальники! — орёт он так, что дребезжат стёкла.

Я в упор смотрю на собравшихся людей

— Можете называть себя элитой или новыми «свободными» людьми, — Видар скалится от моего укола, — но на деле мы и есть те самые обезьяны. И живое подтверждение этому незаживающая язва на теле Земли, которую все игнорируют.

В глазах Недотроги, сидящей в дальнем кресле, я вижу разгорающееся волнение.

— Все вы прекрасно осведомлены о катастрофической ситуации в Северной Америке. Неконтролируемые орды монстров захлестнули Новую Францию. Каждый день их форпосты подвергаются нападениям, гибнут люди. Их крики о помощи раздаются повсеместно. Ими забит грёбаный мировой чат. Но что делает так называемая элита человечества, собравшаяся на этом саммите?

Кто-то сконфуженно кашляет.

— Элита пожимает плечами: «А, ну да, досадно, но нас это не касается». Вам плевать. Все вы живёте по циничному принципу «Умри ты — сегодня, а я — завтра!» Игнорируя распространение этой заразы, вы подписываете смертный приговор всему человечеству. Ситуация уже ухудшилась. Очевидно, люди пропустили Всплеск на этой территории, поэтому и получили такие проблемы.

Ехидна, покрытая кровью с головы до ног, трёт подбородок. Заставляю себя на время погасить ненависть и говорю:

— Какие изменения повлечёт за собой эта ситуация, если продолжать её игнорировать? Изменение климата и всей экосистемы? Нашествие ледяных тварей на территорию США, Российской и Британской Империй? Появление Суперновы, который покажет вам, как выглядит жизнь посреди промороженной пустыни? Я был в тех краях лишь проездом, но мои товарищи видели безжалостный штурм местных тварей одного из форпостов. Если вы действительно думаете, что вас это не касается, подумайте ещё раз. Пока же хочу попросить лидера форпоста в Новой Франции поведать, что там происходит. Ей ситуация известна лучше, чем остальным.

Чернокожая Криомантка с горящими глазами выходит вперёд и замирает справа от меня.

— Друзья! Вы даже не представляете, что творится на севере! — восклицает Оливия напряжённым голосом. — Все оставшиеся форпосты и фактории находятся под постоянным прессингом. Нас атакуют почти каждый день. Многие населённые пункты с выжившими уже уничтожены. Твари не щадят никого. Егерь прав насчёт изменения климата. Лютые морозы сделали жизнь невыносимой.

— Чёрт побери, в Новой Франции холодно! Вот это да! — восклицает какой-то дебил из Самума.

— Аномально холодно! — поправляет его Недотрога. — Мы замеряем температуру, и с каждым днём она падает всё ниже привычных значений для этого времени года и этой широты. Эти чудовища меняют наши земли!

— Они терраформируют планету, — бесстрастно констатирует Ехидна. — Приводят показатели к привычным для них значениям.

Её комментарий вызывает более бурный шёпот, чем слова Оливии, которая произносит:

— Мы действительно посылаем сигналы бедствия ежедневно! Однако никто не приходит на помощь. Вы закрываете глаза на проблему и однажды дождётесь, пока эта раковая опухоль не доберётся и до ваших домов!

Жестом показываю ей, что этого достаточно и вновь беру слово. Паузой пользуется Идрис, чтобы спросить:

— Какое отношения к нам имеет эта ситуация прямо сейчас, учитывая твои слова про второй этап?

Серёжки в его ушах позвякивают, когда он покачивает головой в такт своим словам.

— Самое непосредственное, — отвечаю я. — Нам нужно возвращать утерянные земли, нужно брать под контроль Сектора и колонизировать территории, захваченные монстрами. А ещё нам давно пора найти логово северных тварей и зачистить его раз и навсегда. Это послужит первым шагом на долгом пути к тому, чтобы Земля выкарабкалась из тьмы и получила второй шанс. Ситуация в Новой Франции что-то вроде лакмусовой бумажки. Если люди смогут объединиться и устранить угрозу, которая в перспективе, очевидно, висит над всеми нами, значит, люди способны договориться и по общепланетарной проблеме второго этапа.

В горле уже першит, и я завершаю свою речь:

— Сейчас у нас есть реальный шанс всё исправить. Шанс вернуть наш мир. Нам лишь нужно протянуть друг другу руку и увидеть напротив не ублюдка, который жаждет отобрать твою аркану, а такого же человека. Шанс для Земли занять подобающее место в Сопряжении, не уничтожая самих себя по глупости и недальновидности.

Санта Муэрте одобрительно кивает.

— Посмотрите, сколько сильнейших бойцов со всей планеты сегодня собралось здесь, в этом зале. А сколько ещё осталось там, за стенами? Я предлагаю собрать ударный кулак из лучших воинов человечества, отыскать логово тварей в Новой Франции и покончить с ним. Мы можем это сделать. Я знаю это, и вы это знаете. Потому что насколько бы дерьмовым не был наш биологический вид, когда его прижимают к стенке, он способен на истинное величие.

В эту секунду я почти чувствую себя тем лидером, которым должен быть истинный Стрелок Гилеада. Как и говорила Арианнель.

— Егерь, — встаёт Никос, — в первую очередь меня интересует, откуда у тебя информация по условиям прохождения второго этапа?

— Способность.

— Способность? — выгибает бровь седой грек.

— Верно.

— Да ты издеваешься, мальчишка! — взрывается Бакари.

— Если в зале есть люди, способные определять ложь… — я неопределённо машу рукой.

— Он говорил правду, — отрывисто бросает Ехидна.

— Допустим, — аккуратно произносит Одиссей, — тогда следующий вопрос. Что случится в случае провала второго этапа?

— Не в курсе, увы. Возможно, мы покажем себя бесперспективным и опасным видом, после чего Сопряжение подорвёт ядро Земли. Но это не точно.

Я мрачно улыбаюсь, поскольку знаю, что это чепуха. Слова Ваалиса прочно сидят в моей голове.

— Или планету огородят решётками, как зоопарк с буйными обезьянами. Или очистят, выкинув нас в чёрную дыру, а леса и горы превратят в заповедник. Будут инопланетные туристы ходить вокруг Байкала и фантики от батончиков раскидывать. Одно знаю, точно. Если в течение года не справимся, в следующий раз сможем попытаться только через 7 лет, потом через 49, а затем через 343 года. Потому кселари и стараются лишить нас лидеров, обрекая планету на провал…

Из задних рядов звучит голос Изабеллы, напряжённый, как струна:

— Ты призываешь нас к единству и выбору общего представителя Земли. Но кто им должен стать? Разумеется, ты сам?

Итальянка бросает это