– Глупая! Пожалуй, это часть твоей привлекательности. Хотя, надо признаться, у шлема есть свои недостатки.

Эдвард стянул шлем, чтобы поцеловать меня.

Чуть позже, когда Эдвард вез меня в Ла-Пуш, мне пришло в голову, что ситуация выглядит странно знакомой. Подумав, я поняла почему.

– Знаешь, что мне это напоминает? – спросила я. – Очень похоже на то, как Рене отвозила меня на лето к Чарли, когда я была маленькая. Я чувствую себя семилетним ребенком.

Эдвард засмеялся.

Я не стала говорить этого вслух, однако самая большая разница между этими двумя ситуациями была в том, что Чарли и Рене лучше относились друг к другу, чем Эдвард и Джейкоб.

На полпути к Ла-Пуш мы повернули и увидели Джейкоба: он стоял, привалившись к красному «фольксвагену», который сам собрал из металлолома. Когда я помахала ему, бесстрастное выражение на лице Джейкоба сменилось улыбкой.

Эдвард остановил «вольво», не доезжая до Джейка ярдов тридцать.

– Позвони мне, когда соберешься домой, – сказал он. – Я заеду за тобой.

– Я не буду засиживаться допоздна, – пообещала я.

Эдвард вытащил из багажника мой мотоцикл, а также шлем и куртку – невероятно, как ему удалось все туда запихать! Впрочем, это не так уж трудно сделать, если хватает силенок таскать целые машины, не говоря уже о крошечных мотоциклах.

Джейкоб наблюдал за нами, не пытаясь подойти ближе. Улыбаться он перестал, и я ничего не могла прочитать в его черных глазах.

Я взяла шлем под мышку и бросила куртку на сиденье.

– Все взяла? – спросил Эдвард.

– Все.

Он вздохнул и наклонился ко мне. Я подставила губы для прощального чмока, но Эдвард захватил меня врасплох: крепко сжал в объятиях и впился поцелуем так, что я чуть не задохнулась.

Он тихо засмеялся и выпустил меня.

– Пока, – сказал Эдвард. – Мне правда очень нравится куртка.

Отворачиваясь, я заметила в его глазах отблеск чего-то, что мне видеть не полагалось. Не знаю, что именно это было. Может, тревога. На секунду мне показалось, что Эдвард испугался. Но скорее всего, я, как обычно, делала из мухи слона.

Толкая мотоцикл к невидимой границе между вампирами и оборотнями, я спиной чувствовала на себе взгляд Эдварда.

– Это еще что? – настороженно спросил Джейкоб, с непроницаемым лицом рассматривая мотоцикл.

– Решила отвезти его на место, – объяснила я.

Джейкоб на секунду задумался, а потом широко улыбнулся.

Я узнала, что нахожусь на территории оборотней, потому что Джейкоб оттолкнулся от машины и быстро пошел мне навстречу, покрыв разделяющее нас расстояние тремя огромными шагами. Взял мотоцикл, поставил на подпорку и стиснул меня в медвежьих объятиях.

Я услышал, как зарычал мотор «вольво», и стала вырываться.

– Джейк, ну хватит уже! – задыхаясь, выдавила я.

Он засмеялся и поставил меня на ноги. Я повернулась, чтобы помахать Эдварду на прощание, но серебристая машина уже исчезала за поворотом дороги.

– Прелестно, – заметила я, не скрывая яд в голосе.

Глаза Джейка раскрылись в невинном изумлении.

– Что?

– Он и так пошел нам навстречу. Зачем же нарываться на неприятности?

Он снова засмеялся – на этот раз еще громче. Явно решил, что я сказала нечто очень смешное. Что тут могло быть смешного? Джейкоб обошел машину и открыл передо мной дверцу.

– Белла, – все еще посмеиваясь, сказал он, закрывая дверцу. – Нельзя нарваться на то, что уже и так есть.

– Ты будешь эту сосиску? – спросил Пол у Джейкоба, не сводя глаз с последнего остатка от пиршества оборотней.

Джейкоб отклонился назад, упираясь в мои коленки. Он держал в руках насаженную на кусок проволоки сосиску: языки пламени лизали ее потрескавшуюся кожицу. Джейк вздохнул и погладил себя по животу, который каким-то непонятным образом оставался плоским, несмотря на бесчисленное количество поглощенных сосисок: после десятой я потеряла счет. И не говоря уже об огромном пакете чипсов и двухлитровой бутылке имбирного пива.

– Похоже, я так объелся, что скоро лопну, – произнес Джейкоб. – Но, пожалуй, еще одну можно запихать. Правда, с трудом, – грустно вздохнул он.

Пол съел не меньше, чем Джейкоб. И все же он нахмурился и стиснул руки в кулаки.

– Да ладно! – засмеялся Джейк. – Шутка! Держи.

Он бросил импровизированный вертел через костер, и Пол ловко поймал его за противоположный конец.

Если я буду проводить все свое время в обществе исключительно ловких людей, то заработаю комплекс неполноценности!

– Ты настоящий друг! – сказал Пол мгновенно позабыв вспышку злости.

Костер потрескивал, догорая. Искры вдруг взлетели ярким оранжевым заревом в черное небо. Надо же, а солнце-то село. Интересно, который час? Я совсем потеряла счет времени.

Вечеринка с квилетскими друзьями оказалась гораздо приятнее, чем я ожидала.

Когда мы с Джейком заносили мотоцикл в гараж – Джейк сокрушенно признал, что ему самому следовало подумать о шлеме для меня, – я заволновалась: как мне теперь показаться на вечеринке оборотней? Не сочтут ли меня предательницей? Не разозлятся ли на Джейка? Не испорчу ли я вечеринку?

Однако когда Джейкоб привел меня на обычное место встречи – на вершину скалы, – огонь уже пылал ярче закрытого облаками солнца, и все было легко и просто.

– Привет, подружка вампиров! – крикнул Эмбри.

Квил протянул мне пятерню и чмокнул в щеку. Когда я села на прохладный камень рядом с Сэмом и Эмили, Эмили сжала мою руку.

Если не считать шутливых требований – в основном со стороны Пола – сидеть с подветренной стороны, чтобы не воняло вампирами, меня здесь приняли как свою.

Оказалось, что пришла не только молодежь. Все уселись в кружок, и на почетном месте стояло инвалидное кресло Билли. Рядом, на раскладном стуле сидел дряхлый седой Старый Квил – дедушка Квила. С другой стороны – Сью Клируотер, вдова Гарри, друга Чарли. Двое ее детей, Ли и Сет, уселись прямо на земле, как и все остальные. Я удивилась, что все трое теперь посвящены в тайну. Судя по тому, как Билли и Старый Квил обращались к Сью, она заняла место мужа в совете старейшин. Неужели в результате ее дети автоматически становились членами самого тайного общества в Ла-Пуш?

Бедная Ли, каково ей сидеть прямо напротив Сэма и Эмили? На ее красивом лице не отражалось никаких эмоций, но она не сводила глаз с пламени костра. Глядя на прекрасные черты Ли, я не могла не сравнивать их с обезображенным лицом ее сестры. Интересно, что думает Ли о шрамах теперь, когда знает правду? Не кажется ли ей это справедливым возмездием?