Японцы также увеличили скорость, чтобы навалиться нам на голову. «Севастополь», который давал всего четырнадцать узлов начал сдерживать наши броненосцы.

— Передать капитану 1 ранга Чернышеву, покинуть колонну. Броненосцу «Севастополь» вести бой на своё усмотрение, — Макаров обвёл глазами собравшихся в рубке флагмана офицеров. — Ничего, господа, мы с Николаем Кузьмичом рассматривали этот вариант. Он знает, что делать. А его двенадцатидюймовки нам пригодятся в этом бою.

В этот момент «Цесаревич» содрогнулся, получив попадание, судя по всему, с головного японского броненосца «Микаса». Двенадцатидюймовый снаряд попал в носовую башню главного калибра. Через несколько минут пришёл доклад, что японский снаряд ударил в броневую крышу башни около амбразур. Броня крыши треснула и опустилась вниз, ограничив угол возвышения левого орудия. Оно теперь могло стрелять не дальше тридцати кабельтовых.

Среди личного состава башни легко ранены мичман Козловский, кондуктор Пугачёв и комендор Сладких. Им оказана помощь, и орудийный расчёт готов продолжать бой. Погиб только квартирмейстер Колобов, которому крупный осколок снёс половину черепа, забрызгав мозгами и кровью окружающих.

Как бы подтверждая доклад, носовая башня ухнула одним орудием и, находящиеся в рубке адмиралы и офицеры напряжённо смотрели за траекторией полёта снаряда. Какой же неожиданностью для всех стал расцветший бутон взрыва на мостике «Микасы». Громкое «ура» разнеслось по русским кораблям.

Прошло несколько секунд и флагман японского флота рыскнул, после чего начал сваливаться в циркуляцию. Но прошло пару минут и корабль начал выравнивать свой курс.

— Видимо, рулевых выбило, а теперь кто-то опять к штурвалу встал, — не удержавшись, громко прошептал один из матросов-сигнальщиков, но в возникшей тишине все его услышали.

— Сосредоточить огонь по «Микасе», — отдал приказ Макаров.

Морской бой начал набирать свои обороты. Кроме японцев, в этом бою русским морякам придётся встретиться с пенителями морей — британцами, которых недаром называли лучшими моряками мира.

Русские корабли, увеличив скорость, резали курс японцам и англичанам. «Цесаревич» и «Ретвизан» сосредоточили огонь носовых башен и орудий правого борта по японскому флагману. Им вторили десятидюймовки «Победы», «Осляби» и «Пересвета».

Было видно, как на «Микасе» стали всё чаще возникать взрывы, которые громким рёвом восторга сопровождали моряки на русских кораблях. Вот на носовом мостике флагмана вновь с грохотом вспыхнуло ослепительное пламя. В рубке «Цесаревича» все затаили дыхание. Второе попадание, можно сказать, туда, где находится главный мозг, управляющий действиями японского флота. Какой же будет результат?!

В этот раз, видимо, уже не было возможности кому-то встать за штурвал, потому что броненосец «Микаса» начал сваливаться в крутую циркуляцию, подставляя под обстрел свой левый борт. Этим немедленно воспользовались русские корабли, усилив обстрел флагмана японского флота из всех возможных орудий. Несколько минут, и корабль стал похож на полыхающий костёр с заметным креном на левый борт.

Следовавший за «Микасой» броненосец «Ясима» не стал повторять траекторию движения головного корабля, а сохранив прежний курс, прошёл мимо флагмана, попадая под огонь русских броненосцев. И в этот момент случилось то, чем славны и сильны были британцы. Их броненосцы стали выходить из кильватерной колонны, выстраиваясь в цепь, сразу же открыв огонь из носовых орудий главного калибра. При этом, судя по силуэтам, «Голиаф» и «Оушен» сосредоточили огонь по «Цесаревичу», который проходил мимо них, подставив правый борт.

«Асахи», повторяя манёвр британцев, вывалился левее ставшего головным «Ясимы» и вместе с ним, а также «Альбионом» сосредоточили огонь по «Ретвизану». Огонь шести двенадцатидюймовых орудий сказался на третьем залпе. Один из снарядов прилетел в рубку русского броненосца. Сложилось такое ощущения, что сегодня был день попаданий по мостику.

В боевой рубке никто не смог устоять на ногах. Уже позже было установлено, что защитный козырек с правого борта был сорван взрывом и брошен внутрь рубки. По дороге он сбил подвесной дальномер и уничтожил доску со всеми переговорными трубами. Сам снаряд ударил в крышу, разрубив и вогнув её внутрь. Куча осколков и окалины устроили внутри боевой рубки настоящий ад.

Командир «Ретвизана» капитан 1-го ранга Щенснович, получив множество мелких осколков в голову и грудь, лежал без движения, но по кровавым пузырям, образовывавшихся на его губах, было видно, что он ещё жив.

Лейтенант Развозов лежал на палубе рубки и пытался вытащить из живота большой осколок, не обращая внимания, как к нему прикипает кожа ладоней и закипает вокруг куска раскалённого металла кровь. Зрачки лейтенанта от боли казалось, полностью заполнили глаза, превратив их в черные дыры.

Мичман Саблин-3й, сидя на палубе у выхода из рубки, закрыв ладонями уши, тряс головой, и было видно, как из-под ладоней потекли струйки крови. Боцман Спиридонов пытался подняться, держась за обломки штурвала. ДальномерщикуГалкину снесло полголовы, а дальномер, который сбил козырёк, проломил грудь квартирмейстеру Пономаренко.

За Спиридоновым начали подниматься другие более-менее уцелевшие офицеры и нижние чины, наполняя боевую рубку стонами и бестолковыми выкриками. У некоторых было такое изумление на лицах, будто они еще не верили в свое спасение.

Старший артиллерийский офицер лейтенант Кетлинский, с рассеченным лбом, шатаясь, осмотрел рубку и дал команду уверенно стоявшему на ногах сигнальщику Лаптеву спуститься в центральный пост и доложить, что командование и управление кораблём переходит старшему офицеру корабля, находящему там.

В этот момент, подтверждая изречение, что беда не приходит одна в кормовую башню «Ретвизана» попал тяжёлый снаряд, и её заклинило, а сместившийся от удара назад 305-мм снаряд левого орудия раздавил заряжавшиеся в этот момент полузаряды и заклинил зарядник. А при тушении загоревшихся парусиновых чехлов на амбразурах водой залили реле и клеммы электропривода.

Не смотря на это, комендор Лука Гайниченко до конца боя из заклиненной башни умудрился сделать десять выстрелов, и даже два раза попасть. Он стрелял в тот момент, когда вражеские корабли в процессе маневрирования эскадр попадали в прицел.

Бой продолжался. Японцы и англичане, сближаясь, пытались, как загонщики на охоте выбить из главного калибра, как можно больше орудий правого борта русских броненосцев, которые продолжали проходить мимо них в линию. А за вражескими броненосцами кучкой скопились японские истребители, готовые, как собаки наброситься на подранка, чтобы пуском нескольких торпед пустит его на дно.

Русские корабли, выполняя приказ флагмана, продолжая идти в кильватерном строю, но цели выбирали уже самостоятельно по простой схеме: что попадало в прицел, по тому и стреляли. Руководить такой стрельбой было бесполезно, так как во вспухающих водяных столбах трудно было определить, чей это снаряд прилетел. Поэтому оставалось уповать только на мастерство комендоров и их чутьё.