произошедшие с девчонкой? — повернулся к нему лицом в ожидании ответа.

Эдриан, как Похороны отца прошли, как в кошмарном сне. Ритуальный зал был переполнен. Родственники, партнеры, друзья, знакомые. Каждый подходил с каменным лицом для соболезнований. Макса увидел еще издалека, на ходу уже обменивались понимающими взглядами. Оба понимали, что это лишь мишура. Всем абсолютно безразлично. Просто так принято. Он встал рядом, легонько хлопнул по плечу, чтобы держался. Попутно извинился за отсутствие супруги, родительские хлопоты с малышом и прочее. Обезьянка позвонила после, её чарующий голос сразу же вызвал бурю эмоций. Отошел в сторонку, туда, где никто не услышит наш разговор. Как-то вдруг сразу расплакался, как маленький ребенок, в трубку. С нею, я мог быть собой.

— Антоша, не плачь. Мы любили его, ты же знаешь об этом. Ты стал отцом, я мамой. Нужно принять неизбежное. Просто знай, я буду всегда рядом, — мне хотелось услышать именно это, как же мне её не хватало. Я безумно скучал по её рукам, синим глазам, обволакивающим моё тело колдовством. А теперь, она будет всегда в объятиях Максима. А не в моих. А я не понимаю. Как так вышло? Насколько же я почувствовал себя одиноким во всей вселенной, будто крохотная песчинка. Упустил. Не уберег.

Пока размышлял. Мой друг оказался за моей спиной.

— Соберись. Твои ушлые партнеры радостно обсуждают, насколько долей разделят компанию. А тебя выкинут за борт. У нас нет времени на жалость к себе. Помни. Мы акулы. Либо мы, либо нас.

Он прав. Стоит проявить малейшую слабость или чувства, подлые люди сразу же воспользуются возможностью, уложить тебя на лопатки.

Тем более, нас с ним связывает семейный бизнес и надо поставить некоторых на место.

— Спасибо тебе, что не оставил меня в трудную минуту, — тряхнул головой в ответ. Развернулся и подошел к матери. Стиснул челюсти от раздирающей боли.

Пора.

Подхватил её за локоть и мы направились, чтобы проводить родителя в последний путь. Последующее происходило смазано. Невыносимо. Кулаки сжимались, разжимались от бессилия. Мама не выдержала в конце. Тихонько завыла.

— Моя хорошая. Не плачь. У тебя есть я, Настенька, хочешь я вас отправлю в путешествие. Отдохнете вдвоём, в тур по Европе.

Мать снова качнула головой, её не проведешь пустыми обещаниями.

— Если ты только с нами, тогда может быть…

— Мам, ты же знаешь, что мне нужно уладить кое-какие формальности. А потом, я обязательно прискачу, куда вы прикажете. По первому звонку.

— Обещаешь? — подняла осоловевшие глаза.

— Зуб даю или можешь на месте прикончить, — провожу по шее пальцем, в шутливом жесте, что готов к наказанию. Как в детстве. От щемящей жалости сердце зашлось, какая же она у меня маленькая. Необходимо уделить ей внимание, что бы не почувствовала себя не нужной. Чуть сильнее сжала мою руку. Процессия двинулась к воротам.

— Идем, — уже тише прошептал — отзвонились из ресторана.

Продолжение поминок прошло уже там, а вечером меня ожидало одно очень щепетильное и душетрипательное дело. Терпение и нервы на исходе.

После боли приходит опустошение в душе и надо было пустоту заполнить чем-то, то ли гневом, злостью, без разницы каким. Главное- чувством. Дабы не сдохнуть от жалости к себе.

Проводив последнего гостя, уселись по машинам. Максим остался вместо меня, на его плечи переложил финансовые вопросы. Голова гудела. Едва завидев родительский дом, выдохнул, неимоверная усталость накрыла с головой. Целый день продержался, стоило дать организму немного расслабиться и почувствовал на своих плечах груз ответственности за свою семью.

Прозвучал последний хлопок закрывающейся двери. Голова непроизвольно поднялась, долго всматривался в профиль до боли знакомого дома, не решаясь сделать первый шаг.

— Это первая ночь без тебя. Отец, — прошептал одними губами. Я внезапно почувствовал себя сиротой. Медленно поднимался за всеми по ступенькам, прошелся по пустынным коридорам. Каким же огромным оказался для меня дом? А память обрывками подкидывала сюжеты счастливой жизни.

Вон на тех лестничных перилах, мы с обезьянкой съезжали, когда нас никто не видел. Мы так самонадеянно считали. А после нас ожидало наказание в рабочем кабинете. В столовой за семейным ужином собирались все члены семьи и что-то горячо обсуждали. В уютной гостиной встречали новый год, вместе с друзьями. В ушах всё ещё раздавался веселый смех, шутки, улыбки. А теперь оглушающая тишина. Давящая с неимоверной силой.

Незаметно остановился перед дверью рабочего кабинета, и простоял в прострации, так и не решившись её открыть. Пока меня не выдернул из состояния небытия, громкое покашливание за спиной. Бергманн….Совсем забыл о нём.

— Хватит уже стоять. Я бы на твоём месте давно бы врезал мне. Сколько же у тебя хватает терпения на меня? Ты выяснил детали обстоятельства произошедшие с девченкой? — повернулся к нему лицом в ожидании ответа.

Эдриан, как всегда собран. Он глазами показал на дверь.

— Да ты прав. Даже у стен бывают уши.

Вдвоём ввалились в кабинет, там, я уже достал свой горячо любимый напиток. Держать лицо, больше нет нужды.

— Выкладывай….- предвкушаю, что история будет длинная, да и вся ночь впереди, спешить некуда.

всегда собран. Он глазами показал на дверь.

— Да ты прав. Даже у стен бывают уши.

Вдвоём ввалились в кабинет, там, я уже достал свой горячо любимый напиток. Держать лицо, больше нет нужды.

Залихватски хотел опрокинуть вискарь в себя, как тут же поймал колючий взгляд своего друга, резко замер успев облизнуть лишь край холодного стекла.

Отставил в сторону, в душе закралось подозрение не таким уж и простым оказалось дело, как выглядит на первый взгляд и попахивает гнильцой.

— Выкладывай …..- предвкушаю, что история будет длинная, да и вся ночь впереди, спешить некуда.

— Обвинения девушки весьма правдивы, её практически выдворили из клиники и обвинили по ложному донесению. Кто-то очень сильно постарался довести до надзорного органа представив всё неприглядном свете. Дело затянулось и мы полагаем что….

Перебил его…терпение не мой конёк

— Значит она меня зашивала и вытащила с того света, а какая-то мразь облила её грязью, — повернулся к нему, ярость накрыла с головой — Почему я узнаю об этом последним?

Эдриан молчал, знал гаденыш и молчал, встретились взглядами. Ледяной и мой, обжигающий.

— Александр Васильевич решил помочь девушке. Да и наша вина была в этом..- он посмотрел на меня с укоризной.

Поднялись брови от удивления, так. так с этого момента поподробнее

— Как только госпожа Волкова была проинформирована о положении дел, она сама на эмоциях ввалилась в кабинет главного врача, вашему отцу еле-еле удалось успокоить её. Операция была неимоверно сложная и чудо, что смогли вас вытащить.