деньгами, я так понимаю, у тебя не густо?

— Отец с бабушкой будут присылать, — удивляюсь вопросу я.

— Ну, это само собой, не спорю. Я тебе предлагаю возможность заработка в Красноярске, и не вагоны грузить, а головой работать. Есть у меня знакомый доцент, он даёт частные уроки, в основном, старшим классам, но есть и ребята помладше, с ними и будешь заниматься за деньги, а то стипендия там тридцать рублей всего, или тридцать пять.

— Понял, не подведу, — говорю коротко и по делу и вижу по довольному лицу шефа, что это ещё не все подарки.

— Вот ещё тебе кое-что, — он достаёт из стола пачку бумажек. — Это чеки в «Берёзку», тебе бы приодеться надо. Не благодари, ты помог мне, хотя, может и не знаешь сам об этом, да и дед у тебя герой, кстати, новый первый знает о нем, как и многие на Кавказе. Знаешь что такое «Берёзка»?

— Спасибо большое, слышал, но не был ни разу, — не думаю отказываться, и беру в руки пачку, разглядывая чеки.

— С тобой поедет инструктор из моего отдела, он недавний моряк и мой племяш, если что спросят — чеки его, и он берёт всё себе. На самом деле выбирай, что нужно, не стесняйся. Ты когда уезжаешь?

— Двадцать седьмого, билеты купил уже.

Мы простились, и я стал ждать инструктора в приёмной Виктора Семеновича. Накачанный как Рэмбо племяш появился через пять минут и увлёк знаками меня за собой.

— Здоров, Толя, меня можешь Андреем звать, — попытался он сжать мою ладошку.

Не тут-то было, ладошка широкая, папина, а сила уже своя, накачанная, так что проверку я выдержал.

— Силён, — весело сказал Андрей, и мы пошли в гараж. Нам ещё и «Волгу» выделили, оказывается, я подозреваю, личную Виктора Степановича.

Едем в магазин, и общаемся при водителе о ерунде. Хотя, например, рассказ про ловлю судака привел Андрея, да и седого водилу, в неистовство. Я подробно рассказал и показал, каких рыбин мы вытащили. Расспросили про место, где мы рыбачили, и Андрей авторитетно сказал, что без прикормки в несколько дней такой улов невозможен.

Сам магазин «Берёзка» был малолюден. Андрей сразу решил, что мне нужны джинсы, и первой покупкой были именно они. Сидели джинсы как влитые, были длиннее, чем надо, сантиметров на пять, но их можно подкатать наружу и по мере роста разворачивать. Мальтийские джинсы «Wrangler» стоили восемьдесят чеков. Потом я увидел сумку спортивную за тридцать чеков и сразу встал в стойку, уж очень неохота было тащить чемоданы. А бабка бы мне дала, сто пудов, именно фанерный чемодан, пусть и оббитый уголками из железа. У меня был ещё рюкзак, но всего там не разместить, ведь и зимнюю одежду придется везти. Хотя какая у нас зимняя одежда? На месте куплю. А вот джинсовый жилет с карманами — то, что надо!

— Погоди, я чеки не посчитал, — говорю Андрею. — В приёмной, сам понимаешь, неудобно было, да и в машине тоже.

— Триста пятьдесят там чеков, я знаю, стоят они у барыг почти тысячу рублей, — отмахивается мой спутник, ты магнитолу хочешь?

— Есть у меня новая, — отказываюсь я.

Купили мне шорты, три рубашки — больше не надо, вырасту. Парочку футболок, индийскую кожаную куртку. Хотел взять кроссы, но Андрей отсоветовал, сказал, купит мне за рубли «Адидас» советского производства. Набрали мелочёвки вроде канцелярии, носков, пяток кассет японских для магнитофона, взял и продукты — две бутылки ликёра, шоколад, наборы конфет разные, жевательную резинку. Бате я купил английский джин «Бифитер» ноль семьдесят пять по смешной цене в полтора чека, пусть попробует, а для бабули купил банку кофе, складной зонт и вместительную джинсовую сумку, будет в ней молоко носить и сметану покупателям. Не забыл и корешей, купил им по зажигалке и по ножу складному. На остаток приобрел два флакона духов «Christian Dior». В общем, вышли мы загруженные. Я отдал все вещи, кроме подарков, Андрею, заеду к нему перед поездкой и заберу. Зачем мне лишние вопросы.

Довезли меня до самого автовокзала, где я купил билет на «Икарус» до райцентра. Проспал всю дорогу, а вышел раньше на перекрёстке около памятного моста, где я тонул. Пять километров я за час пройду. Так и вышло. Мост, кстати, уже починили, но проходил я по нему с опаской.

Дома показывал всем подарки. Бабка сразу кофе отвергла, оно и не растворимое оказалось, а молотое, а вот зонту и сумке обрадовалась. Потом пришёл отец и сразу стал дегустировать импортный продукт. Напиток поразил его до глубины души.

— Какой он запашистый, это ж чего там намешано? — поразился он. — И пьётся легко, горло не дерёт.

Вслух зачитываю состав, заставляя отца прятать недопитую бутылку в свой шкаф.

— Угощу потом своих, — пояснил он.

«Угу, можно подумать им не всё равно, что пить», — подумал про себя я.

— Толя, в калитку стучат, и Снежок лает. Иди, глянь, кто там, — командует бабуля.

— Корова, поди, наша и телок, — ворчу я, но иду.

Глава 30

Посадив Снежка на цепь, чтобы, паскуда, не удрал, открываю не калитку, а сразу ворота, услышав знакомое мычание нашей кормилицы, как называет корову бабушка. Точно — она, родимая, заходит флегматично во двор, за ней идёт тупой и склочный телок, которого иногда так и тянет забить, причём не из-за мяса. Ну и за живностью на улице виднеются ещё две тёлки. Зиночка и Алёнка Фаранова! Пришли ко мне одновременно, стоят, я вижу, друг на друга, если и посматривают, то неприязненно. Обе расфуфырены, у Аленки платье покороче, и виднеются изумительные ножки выше колена, зато Зина берёт грудью. Надо же, такие девочки ради меня наряжаются, а ведь пару месяцев назад я у них ничего, кроме презрения, не вызывал, ну у Алёнки, может, не презрение а равнодушие. Улыбка наползает на моё лицо против воли.

— Привет девушки, а вы каким макаром вместе ко мне пришли? — нейтрально спрашиваю я.

— Я попрощаться пришла, завтра улетаю с родителями на море, — робким голосом говорит Фаранова.

— Анатолий, у меня к тебе комсомольское поручение, — откашлялась Зиночка. — Я в понедельник же тоже улетаю в Москву. Жаль, во вторник у меня день рождения, так бы я тебя позвала.

— И я бы позвала во вторник, — сказала вдруг Фаранова.

— Что? Ко мне? — раскрыла глаза Зина.

— Нет, у меня тоже во вторник день рождения, пятнадцать лет будет, — сказала Алёна.

— Ты смотри, как вышло, у вас у обеих в один день именины! — обрадовался я и, убегая домой,