можно, но нужны перекрытия. А еще деревянные полы, мебель, черенки для лопат и мотыг, топорища, да те же орудийные лафеты, в конце концов. Так что дубравы приходилось беречь и сохранять, хотя казалось что сейчас их в поймах Донца вроде много, вот только по царскому указу вырубать категорически запрещено. Петр сразу же предпринял жесткие меры для их сохранения, отчетливо осознав, что взять такое ценный материал, как корабельный лес, просто негде.

— Боярин, и на реке ордынцев побили из стругов без счета, вода кровью окрасилась на сотни саженей. Бомбы твои страшны — когда рвутся прямо над головами — страшно смотреть!

Князь Михаил Голицын был молод, очень молод с высоты его 58-ми лет, ведь на тридцать один год он его старше, больше, чем вдвое. Но в этом времени мерки другие, как и ответственность — не юноша перед ним, а матерый воин, что вот уже третий год сражается без передышки, и чин полковника заслуженно получил.

— Как с подрывными трубками, князь? Научились расстояние правильно ставить? Пригодилась ли наука?

— Один запал только не сработал, не загорелся, боярин, все остальные бомбы подорвали, твои новые пушки их больше двух сотен за раз выстрелили, беглым огнем били. Зело страшные потери коннице приносят, сам ведь видишь, вповалку трупы лежат!

— Вижу, князь, вижу. Только такие случаи редки будут, в ловушку ведь сами себя загнали.

— Вот и я том, мыслю, боярин. В степи конница от нас быстро откатывает, и разбегается — а нам за ней поспевать надобно. Потому всю орудийную прислугу на коней верховых посадить надобно, и в расчеты пушечные коноводов дополнительных ввести. И бой с татарами лучше вести «корволантом» — у татар лошадей купить или взять в обмен за товар всякий, и всю пехоту в седла посадить, на манер драгунский. Сражаться будут «огненным боем» пешими, а двигаться маршем токмо на конях.

— А ведь ты прав, княже! Царю записку подал?

Павел посмотрел на Голицына с нескрываемым уважением — тот сам додумался до идеи создания конной артиллерии, способной быстро передвигаться по полю сражения, а, значит, совершать «маневр» огнем. И до «моторизации» инфантерии разумом дошел — в маневренной войне это суровая необходимость совершать скоростные марши и создавать превосходство над противником в нужном месте.

— Написал, боярин, но было бы лучше и тебе о том доклад сделать императору Петру Алексеевичу. Твои единороги любого противника сокрушат, дай только шрапнели нам больше! Дюжина стволов за четверть часа неприятелю страшный урон нанесет — сам видишь, что здесь творится!

— Потому и приехал, чтобы собственными глазами посмотреть. А государю отпишу, и твой рапорт ему передам. Да, как штуцера показали в бою? И новые пистоли нарезные?

— Жаль, что их мало, боярин — полусотни не набралось. Но заряжать их легко, капсюль в «гнездо» вставить просто. Когда вся армия будет ими вооружена, тогда ни один враг нам противостоять не сможет…

— В течение трех-четырех лет только гвардию и егерские роты во всех полках штуцерами вооружить сможем. Да регулярную конницу пистолями — они точнее нынешних фузей бьют, и чуть дальше. Но это все, князь — не вытянем больше. Руду только сейчас стали плавить в большом количестве, но железа крайне мало, пушки из чугуна льют.

— Так мало боярин — у меня всего дюжина четверть пудовые единорогов, и те из гвардии передали. Остальные пушки все старого образца, трехфунтовые — никакого сравнения с новыми! Пока отбиваемся, но ведь потери несем, фузеи хоть с новыми пулями дальше луков бьют, но штуцера намного лучше, и стреляют точнее!

— Потерпеть надобно князь Михайло Михайлович. Ты границу держи, а как только уголь начнут добывать в достатке, пережигать его будут, то и железной руды выплавлено будет намного больше. Так что ждать нужно — и воевать тем, что есть. Кстати — ты половину запаса шрапнелей разом истратил, так что береги лучше боеприпасы, выпуск новых недостаточен. Тех же капсюлей всего по сотне на штуцер произвели.

Павел насупился — один работник погиб, двое получили увечья — изготовление «гремучей ртути» всегда сопровождалось серьезными потерями. А нехватка оружия в полевых войсках вполне объяснима — отливка единорогов производилась из чугуна, и все они, кроме двух десятков, шли на флот, как и нарезные пистоли. И Петр тут полностью прав — возобновление войны с турками не за горами, возможно, она начнется через два-три года, и решаться ее исход будет в морских баталиях…

Глава 43

— Хорошо, что ты меня не послушал, мастер, и выбрал себе такую умницу-разумницу! Она оправдывает свое имя — Василиса! Да еще и «премудрая», что тут можно сказать!

Павел несколько озадаченно смотрел на императора. Петр Алексеевич по русскому обычаю сграбастал хрупкую гречанку в свои объятия и стал целовать ее прямо в губы. А ведь по приходу в дом, когда хозяйка поднесла ему чару вина, он ее только мазнул губами, да и обнимать не стал. И причина была проста — первый месяц занятий в «царской школе», где обучали императрицу Анну и ее придворных дам, Минаев смотреть на самую прилежную ученицу без содрогания не мог — девушка по обличью не просто страшненькая — «страшная» до жути, как Баба-яга. Худая как жердь, на голову выше всех и с выправкой гренадера, с жидкими русыми волосами, с бородавкой на носу. И с «заячьей губой» и большим шрамом через всю щеку — след удара саблей, что нанесли ребенку в детстве. Император Давид держал сироту при дворе в память о погибшем архонте, что двадцать с лишним лет тому назад погиб, прикрыв его собственным телом.

Понятно, что «старую деву», страшную обликом бесприданницу, никто в жены и брать не собирался, тут столько не выпьешь, сиди она даже на сундуке золота. Но к ее советам порой прислушивались, так как девица была «книжницей», получила превосходное образование, очень много читала, и, зная полудюжину языков, бодро изучала седьмой, начала еще полтора года тому назад в Трапезунде — русский, сделав в нем поразительные успехи. Потрясающие лингвистические способности.

И первый же разговор с ней настолько увлек Павла, что он на какое-то время забыл о ее облике, смотря только в серые, доброжелательные и умные глаза. Но за месяц он настолько привык к беседам с ней, что почувствовал себя взбодренным, будто двадцать прожитых лет с плеч скинул. К тому же у них оказалось много общих увлечений, даже если начать пальцы