Пытаясь поймать ее, незадачливый птицелов промахивается, валится на цементный пол и обиженно взревывает:

— Арина, ты чего?! Бро… бросила меня, да? Вот ради этих?..

— Пошел… — Арина твердо указывает ему путь.

— А я тебе говорю… Стой! Куда пошла?..

Лучше бы ему не тянуться, пытаясь схватить Арину за щиколотку, — та быстро и, похоже, с удовольствием наступает ему на запястье. Птицелов уйкает. На помощь ему, нетвердо перебирая лапками по крышке комода, пытается выдвинуться приятель.

— Тихо сидеть, подонки! — гаркает Арина. Вот так голосок! И нам: — Не обращайте внимания, «отмычки» развлекаются. Нам не сюда, нам дальше.

— За «отмычку» ответишь, — только и бормочет кто-то скрывшийся за слоями сигаретного дыма, но Арина не реагирует. Бесцеремонно расталкивая пьяных, она расчищает нам путь. Мой автомат на плече еще с момента контакта с дозорными «Свободы», и пусть себе висит — а кулаки наготове. Иные морды для них вроде магнитов — так бы и врезал. С наслаждением. Но этого не требуется — Арина знает, как управляться с местным контингентом.

— За мной.

Идем, к счастью, в сторону, противоположную той, где обосновались курильщики наркоты. Не терплю этой сладкой вони, никогда ее не пробовал и не понимаю сующихся в Зону молокососов, балующихся наркотой. Им что, Зоны мало? Она сама по себе не хуже любого наркотика и точно так же убьет в конце концов. Но в Зоне хоть человеком себя чувствуешь! Вернулся живым и с хабаром, в штаны не наделал. напарника не потерял, хлопнул водки в «Харчах» — хорошо-о! Или может, они воображают, что наберут здесь столько артефактов, что на дозу им всегда хватит? Ха-ха. Если Зона живая, то на ее месте я брезговал бы подолгу играть с прыщавыми нариками — я бы давил их сразу, чтоб не мучились.

Узкий коридор выводит в обширное помещение. Здесь тоже пьют напропалую, и табачный дым точно так же висит слоями под низким потолком, но публики меньше и на вид она серьезнее, если только в сталкерском баре можно найти что-нибудь серьезное, кроме бизнеса его владельца. Впрочем, вру, найти можно. Нас, например. Вряд ли «Свобода» выручила нас исключительно ради того, чтобы показать военным тугой шиш. Тут что-то наклевывается, и расслабляться нам не стоит.

— Здорово, фримены! — приветствует Арина честную компанию. — Глядите, кого я к вам привела!

Можно сказать, что мы в центре внимания — не менее половины присутствующих оборачиваются в нашу сторону. Остальным до фени — сидят, выпивают, болтают о чем-то своем.

— И кого? — громко икнув, интересуется один, по виду — из авторитетных.

— Чемодана!

— И что, все как один — Чемоданы? Их вроде трое… пардон, четверо.

— Заткни клюв, Филин! А вы — располагайтесь пока, вон стол свободный. Рюкзаки кидайте в угол, у нас со своим пойлом приходить не принято. Эй, Кощей, налей-ка им за счет заведения. Я сейчас.

Ушмыгнула. Ну и ну — оказывается, бар «Кропоткин» держит Арина. Как минимум совладелица. Хотя… есть другой вариант: она подружка настоящего владельца. Черт знает почему такой вариант меня не радует.

Бармен, названный Кощеем и действительно смахивающий на него жуткой худобой и зловещей ухмылкой, тянется желтой иссохшей лапкой к бутылке «Казаков», наливает в четыре стакана на два пальца.

Повинуясь небрежному жесту Хвоста, верный раб Гляпа тащит стаканы на наш стол. Пока все путем. Нас спасли и вроде не собираются мочить, наоборот, угощают дармовой выпивкой, но вот вопрос из вопросов: с какой стати? И ответ на него мы, кажется, скоро получим.

— Ну? — Хвост первым поднимает стакан.

— Запить бы чем… — Вычет смотрит на водку с отвращением.

— Эй, Кощей, — кричу я, — сок есть какой-нибудь?

— Сока нет. Есть минералка «Радионуклидная».

— Тащи, — велю я — и раздается общий гогот. Хвост — и тот прыскает в рукав, расплескивая водку. Однако! Вот что значит три года вне Зоны — попался на древнюю плоскую хохму. Как желторотик попался. Ладно, исправим неверное впечатление о себе…

Медленно встаю из-за стола.

Медленно кладу на столешницу автомат.

Гогот стихает.

Медленно вынимаю из ножен мачете и кладу рядом с автоматом.

Поворачиваюсь к столу спиной и делаю два шага.

Это вызов. Любой сталкер поймет без слов: я готов драться без оружия с любым, кто хочет драки. Дополнительные условия оговариваются отдельно.

— Так. Кто тут самый веселый?

— Ну, допустим, я, — с готовностью отвечает тот, кого Арина назвала Филином. И впрямь похож — глаза круглые, навыкате, нос крючком. — И что?

— Размяться не против?

— С правилами или без? — интересуется Филин.

— А это как тебе больше нравится.

— Без правил, — решает Филин.

— А не пожалеешь?

Он в свою очередь встает из-за стола, и я могу оценить его экстерьер. Я выше и тяжелее, но не зря говорят: чем больше шкаф, тем громче падает. В драке без правил голая сила мало что значит, если противник кое-чему обучен.

Похоже, так оно и есть. Но я тоже кое-чему обучен.

И тут Филин удивляет меня:

— Предлагаю на ножах.

— Я настолько тебе не нравлюсь? — любопытствую я.

— Вот именно настолько.

— Ножи, говоришь… На финках — нет. — Я давно не держал в руке ножа и не уверен, что тело само вспомнит былые навыки. — Как насчет мачете?

— Гладиаторский поединок? — Филин оборачивается к дружкам. — Слыхали? Этот хмырь хочет гладиаторских боев. Идет. Хоббит, одолжишь свой тесак?

Тьфу. Еще и Хоббит. Они тут точно заигрались. А не похож этот мужик на хоббита — волосатый громила выше меня на голову… Юмор, наверное.

Зато мачете у него длиннее моего на полпяди. Завладев им, Филин рисует в свистящем воздухе мерцающий веер. Пугает, что ли? Малышей иди пугай.

— Эй, мужики, отодвиньте-ка столы, — командует Филин. Он весел, и черт ему не брат. Мне это что-то не очень нравится.

Несколько «свободовцев» расчищают место. Хвост, Гляпа и Вычет, к счастью, не дергаются понапрасну, сидят как сидели, только морды у них напряженные. Ладно, сидите смирно, не привлекайте лишнего внимания. И за оружие хвататься пока не надо. Знаешь, как сталкеры выясняют между собой отношения, Хвост? Ты-то знаешь. Две собаки дерутся — третья не мешай. Но если без правил и если дойдет до худшего… не знаю, не знаю. Теоретически мне должны позволить добить противника, после чего меня вправе вызвать следующий. Практически «свободовцы» могут решить, что их много и что я не «свободовец», а так, чужак, второй сорт. А что решит предпринять Хвост, если худо придется мне?.. А ничего он не решит, сам в разборки не полезет и «отмычек» не пустит. Инстинкт самосохранения у него могучий, но спасет ли он его, да и Гляпу с Вычетом, если Филин меня сделает? Вряд ли.