— Кто может подтвердить ваше алиби?

— Да там, в «Мессалине», полно народу было. Бармены, халдеи… Там меня знают как облупленного. Любого спросите, когда я пришел и сколько там сидел и ждал Тенгиза.

— Возможно, таким образом вы обеспечивали себе алиби? — заметил Турецкий. — Но мы уточним время смерти Чугаева и когда вы появились в этом кафе.

— Уточняйте, — пожал плечами Дон. — Мне скрывать нечего. Я ж говорю: мне Тенгиз живым был нужен, он же согласился мне рынок уступить! А сейчас как я его куплю?

— После того как вам удалось сбежать во время доставки к нам в Генпрокуратуру, было совершено покушение на убийство банкира Цивилло, и там нашли пистолет марки «стечкин»… — Турецкий открыл нужный протокол. — Вот его заводской номер, а это протокол экспертизы идентификации отпечатков пальцев. Они полностью совпадают с вашими. У вас есть этому объяснение?

— Вон, значит, как!.. — растерянно ответил Доронин и поскреб в затылке. — Вон где он объявился?..

— Вы его потеряли?

— Нет… Выбросил его давно уже, когда меня последний раз арестовывали, чтоб лишнюю статью не пришили. Я уж о нем и думать забыл.

— Разрешение на него у вас было?

— Ну, а кто мне его даст, сами подумайте? — хмыкнул Дон. — Опять же и без него никак, если торговым бизнесом занялся.

— Как он к вам попал?

— Обычно. Купил на рынке у азеров, у кого не помню.

— Где вы были позавчера в шестнадцать ноль семь?

— А, понял, это когда Цивилло убивали? И его хотите мне пришить? Где, где… да везде! Что я, помню? Возле вашей Генпрокуратуры пасся. По кабакам, вокруг да около. Все собирался явиться с сознанкой. А чтоб набраться храбрости, пил до посинения. Пока, думал, все бабки не пропью — близко не подойду! Ну вы ж меня видели, когда я к вам на бровях приполз, правильно?

— Каким образом вам удалось сбежать из-под стражи во время доставки в Генпрокуратуру?

— Я ведь знаю порядки, гражданин следователь. Меня должны были доставить конвойные с Петровки. А повезли почему-то родные менты, из нашего муниципалитета. Да я их всех знаю как облупленных, во главе с Демидом… извиняюсь, с подполковником Демидовым. Они ж у нас на рынке пасутся… И мне, если честно, это сразу не глянулось. — Он вздохнул, покосился на диктофон. — Значит, как дело было. Передали меня Демидову и его шакалам… Извиняюсь, ментам. До Белорусского довезли, и Демид… Виноват, подполковник Демидов отослал их пить пиво, типа, вы там разомнитесь, расслабьтесь, а сам мне говорит… Это ничего, что я со всеми подробностями?

— Рассказывайте все, ничего не пропуская.

— Беги мол, говорит. А я для близиру пальну раз-другой в воздух…

— Хотите сказать, что сопровождавший вас подполковник Демидов предлагал вам бежать из-под стражи?

— Ну а как иначе? Я, говорит, Слава, тебя знаю, и ты меня знаешь. Я, мол, всегда за справедливость, и ребятам, которые, типа, одумались, стали на путь исправления, всегда помогал. Попал ты, говорит, Слава, ни за что. Этот Анисимов арестовывал тебя без санкции прокурора… А я все равно ему не поверил. Типа, мягко стелет, как говорят… Я побегу, а он мне в спину, сами знаете, как это бывает. При попытке к бегству называется…

— Но вы же все-таки сбежали?

— Ну да… — и Доронин продолжил свой рассказ о том, как ему удалось перехитрить Демида, куда он убежал, где деньги достал и как потом пьянствовал буквально на глазах у ментов. А тем, лопухам, и в голову не приходило, что в ресторане на их глазах гулял тот, кого они все усиленно разыскивали…

— Теперь расскажите поподробнее о том, как и при каких обстоятельствах вас арестовывал капитан Анисимов. И какое постановление об аресте он вам предъявил?..

В конце допроса Турецкий спросил у Дона, как его здесь содержат. Удовлетворенно кивнул, когда узнал, что его содержат в одиночной камере, никого не подсаживают. А кормят, как везде.

…Над делом Доронина Турецкий работал до позднего вечера. Потом набрал домашний номер телефона Вячеслава Ивановича Грязнова.

— Слава, это я. Извини, что поздно.

— Саш, а я не сплю, — сипло вздохнул Вячеслав Иванович. Говорил он замедленным тоном, похоже, язык был ему не совсем послушен. — Где тут уснешь… Сегодня поработал на полставки в должности Геракла: весь день чистил в составе комиссии МВД наши авгиевы конюшни, представляешь? До сих пор в носу шибает… И работы еще ого-го! Я им говорю: конца не будет такой чистке, пока не вернем к нам на Петровку тех, кто ушел от нас. Да не от работы, а от такой-то зарплаты! Ведь заполняем вакуум черт-те кем! Они только и смотрят, с кого бы содрать или кого бы поиметь… Ну, не мне тебе, Саня, рассказывать. На энтузиазме, говорю, как на чужой шее, далеко не уедешь. Большевики пытались, и где они теперь? А они мне: ты-то не ушел? А куда я уйду перед пенсией? Генеральские лампасы— хуже вериг… Ладно, чем хоть ты порадуешь? Племяш мой как, справляется? Не путается под ногами?

— Нормально, — сказал Турецкий. — Слава, ты сейчас лежишь или стоишь?

— Стою. С трубкой в руке. А что?

— А в другой руке что? Стакан?

— Так он уже пустой…

— А ты его наполни. Только водичкой и валерьянки накапай. И присядь, чтоб не упасть.

…Услышав о том, как именно Доронин сбежал от Демидова, Грязнов-старший выматерился и сказал, что Демидов не в его подчинении. А то он бы указал этому любимцу публики на дверь.

— И позвони моему помощнику Колошину. Я поручил ему разобраться в этой истории… сейчас номер его домашнего телефона найду… Он в это время никогда не спит. А то пока я целыми днями в комиссии торчу… Вот, записывай…

Турецкий набрал номер Колошина.

— Аркадий Иванович? Добрый вечер.

— Он самый. А кто это?

Турецкий усмехнулся. Если позвонить Колошину на работу, он узнает сразу по голосу. А дома отключается полностью: все и всех забывает.

— Извините за беспокойство, Турецкий вас беспокоит…

— Слушаю вас, Александр Борисович, — недовольно сказал Колошин.

— Есть одно срочное дело. Не могли бы подъехать ко мне, скажем, завтра, чтобы ознакомиться с показаниями известного вам задержанного, по поводу которого я вчера вам звонил?

— Что-то важное?

— Боюсь, даже очень. По телефону лучше не рассказывать.

— Тогда вам следует в установленном порядке подготовить письмо от имени Генпрокуратуры, — строгим, наставительным голосом начал было Колошин.

— Это обязательно будет сделано! — воскликнул Турецкий.

— Но зачем откладывать на завтра? — спросил Колошин. — Вы на службе? Тогда я приеду прямо сейчас.

— Я выпишу вам пропуск, — сказал Александр Борисович и взглянул на часы. — Нет, уже поздно. Давайте лучше все-таки завтра утром…