— Ну-ка, рекордсмен, вперёд! — Сегодня профессор Катарина Тур снова вызвала Никки к карте мира. — Покажите столицу Шотландии! С какой скоростью движутся ледники? Найдите крупнейший город мира! Из какого материала состоят океанские пляжи?

Никки не справилась ни с одним названием или заданием и попала под град насмешливых комментариев преподавателя географии.

— Вы даже не знаете принципиальной разницы между западным и восточным берегами Южной Америки? Фантастическое невежество!

И профессор нагрузила Никки чудовищным по объёму домашним заданием. Изабелла попробовала заступиться за Никки:

— Она никогда раньше не учила географию, за что её так наказывать?

Но только хуже сделала.

— И что теперь? Мисс Гринвич собирается и дальше оставаться дикарём? — вопросила грозно профессор и тут же добавила Никки дополнительный реферат о прибрежных рельефах.

— Сдать до Рождества! И чтобы мне было интересно читать эту работу! — надменно сказала профессор Катарина Тур, обращаясь к Никки. — Списать из учебника может даже дурак-компьютер. Найдите незатасканный подход к теме, иначе реферат не зачту!

Никки была вовсе не против изучения географии, но в сутках всего-навсего двадцать четыре часа, причём шесть-семь из них приходилось спать, иначе организм бунтовал — засыпал бесконтрольно и когда хотел.

Более того, Земля очень нравилась девушке. Это была планета-мечта, грустная из-за недосягаемости, но всё равно — светлая.

Маугли могла часами смотреть фильмы про болота Флориды, кишащие биоврагами и биодрузьями; про сумрачные влажные джунгли и просторные берёзовые рощи; про альпийские луга, жарко цветущие между скал под прохладным летним небом. Девушку восхищало всё: сползание стеклянно-зелёных антарктических ледников, затопивших до горла чёрные замороженные горы, и ещё более медленный рост Гималаев в зоне напряжённого противостояния тектонических плит. Андаманский архипелаг, Тирренское море, Кордильеры — эти чудесные имена звенели колокольчиками на ветру.

«Где здесь необитаемые острова, которые Джерри обещал мне показать?»

Рыбы, роящиеся в коралловых зарослях тёплых морей, поразили Никки. Девушка считала себя экспертом по рыбе. Она тщательно изучила её в количестве двух тонн! Никки исследовала рыбу в жареном, печёном, вяленом и — посмотрим правде в глаза — в сыром виде. Стремительная обтекаемая форма, мускулистое тело, элегантная и неброская окраска. Здравствуйте, я — рыба Эрик.

Виртуально нырнув в тропическое море, Никки попала на рыбий бал-маскарад: подводные жители то вытягивались полуметровыми глазастыми спицами, то сплющивались в плоские блины с поцелуйно вытянутыми губами, то выпускали из спин острые серпы или длинные нити, словно хотели поймать на удочку какого-нибудь плавающего собрата. Раскрашивались рыбы нагло — словно и не было на свете никаких хищников. Одни коралловые жители предпочитали однотонные цвета: канареечно-жёлтый, чёрный или томно-перламутровый. Другие пускались во все тяжкие, расцвечивая морды красно-зелёными пятнами, а бока — сине-оранжевыми полосами. Яркие рыбы почему-то очень смешили Никки — словно профессор Дермюррей несуразно нарядился в балетную пачку.

Когда же она увидит земные красоты своими глазами? Она поймала себя на составлении маршрута кругосветного путешествия, о котором они с Джерри мечтали.

Но, кроме сладких снов о тёплых островах, был ещё и реферат по береговым рельефам. Наконец остался один день до его сдачи.

Весь вечер Никки лихорадочно искала свежий подход к берегам и рельефам. Даже пропустила ужин, ограничившись чаем и шоколадом у рабочего экрана. Наткнулась на информационный банк лидарных данных о высоте земной поверхности.

Робби влез с объяснениями:

— Самолёт стреляет вниз невидимым лучом из инфракрасного лазера и с точностью до сантиметров определяет координаты точки отражения луча…

— Я это знаю, — нетерпеливо перебила его Никки. — У меня есть лидарный сенсор в ожерелье, которое подарил Джерри. Я всё могу вокруг измерить.

— Правильно, — согласился Робби, — но вокруг тебя всё мельтешит — особенно когда ты сама носишься как угорелая, — а географический рельеф неизменяем и солиден.

Девушка решила собрать для требовательного профессора трёхмерную коллекцию береговых структур, используя лидарные данные. Нашла в Техасе загадочный уступ высотой в метр, тянущийся по суше в нескольких километрах от береговой линии Мексиканского залива. Граница древнего океана во время прошлого потепления? Можно отнести её к береговым рельефам? Пожалуй, да — в порядке дискуссии.

В Сибири Никки заметила лесную реку — очень извилистую. Робби пояснил, что речной поток размывает рыхлые берега, что приводит к нестабильности русла. Никки убрала лидарные отражения от деревьев и оставила лишь точки земной поверхности. Словно другая планета возникла перед её глазами!

На обнажённой земле стали видны русла ручьёв, углубления тропинок и придорожных канав. Старые рудники, развалины зданий, пещеры и какие-то геометрически правильные траншейные узоры — массу тайн скрывал густой лес. А вокруг нынешней реки обнаружились десятки петель сглаженных сухих русел. Они клубились на многие километры вокруг реки. Кто жил на древних берегах? Кто пил воду давно пересохших рек?

«Это узоры истории реки, как годовые кольца на срезе дерева!» — подумала Никки. Но Робби не смог датировать бывшие берега — двести, пятьсот лет назад?

— Не хватает информации, — признался он. — Нужно знать прочность пород, скорость и глубину реки. Да и повозиться с моделированием разрушения берегов придётся. А у меня и так хлопот полон рот! — блеснул пословицей Робби. Заразился у своего приятеля Вольдемара, любителя афоризмов.

Никки с удовольствием добавила переплетения речных русел в домашнюю работу, аккуратно обойдя вопрос их возраста.

В башне Леопардов давно посапывала ночь. Но реферат рос быстро. На экране мелькали лесистые горы и долины, в следующее мгновение теряющие зелёный покров и показывающие свои тайны. Жерла вулканов, метеоритные кратеры, застывшие лавовые реки — Никки с трудом отрывалась от заманчивых геологических зрелищ, стараясь оставаться в заданных берегах.

Вот взгляд девушки зацепился за край карибского острова Пуэрто-Рико. Обычно вдоль его берега тянулась одинокая песчаная дюна, отмечая край прибойных волн. Но на южном полуострове, под содранными зарослями обнаружилось более десятка древних дюн, параллельных берегу: сильно сглаженные гребни отстояли друг от друга на сотню метров. Друзья долго ломали извилины мозга и электронные цепи над многорядным рельефом, пока Никки не осенило.

— Это ураганные дюны! Я видела профили берегов после урагана: он разрушает обычную дюну и создаёт новую, вдали от берега, где её не достаёт рядовой прибой. Этот ряд дюн связан с сильными ураганами!

— Почему же их так много? — скептически откомментировал Робби. — Каждый новый ураган должен разрушать прошлую штормовую дюну.