— Слава богам, я — не шотландец!

— Я, шотландец, тоже этому рад…

— Ты беспробудно туп!

— Вижу, что себя прощать легко и даже приятно…

— Взрослые — они взрослые и есть. Что с них взять, кроме генетического материала…

— Инфляция, амплификация… иллюзия понимания — это главный враг понимания…

— Я бы купил твой мозг для исследования. Он меня заинтересовал!

Все преподаватели тоже пришли на Рождественский Бал.

Профессор Дермюррей, одетый в унылый коричневый костюм, брюзгливо осмотрел сложную причёску и замысловатый наряд из жемчужной парчи профессора Майсофт и высказался:

— Теперь я понимаю, почему вы вовремя не предоставили полугодовой отчёт!

Эксмин, стоявший неподалёку, быстро обернулся и сказал:

— Как удачно, что ношение шпаг вышло из моды — мужчины теперь могут безбоязненно хамить дамам.

Майсофт поглядела на профессора Эксмина с таким чувством благодарности, что воздух между ними засветился.

— Не учите меня этике! — вспыхнул Дермюррей.

Профессор Эксмин презрительно скривил губы:

— Мне это не под силу — насколько я наслышан об известной бразильской истории. Речь идёт всего лишь об этикете. Это должно быть не очень сложно даже для вас.

Дермюррей побагровел, резко развернулся и ушёл.

Профессор Майсофт влюблённо смотрела на своего рыцаря.

На балу Никки обступила группа девушек — преимущественно, Дракониц, но там были и пара Сов, и даже первокурсница из Леопардов — та самая, всегда смотревшая на Никки с раздражающим обожанием.

— Нам нужно серьёзно поговорить, ваше величество! — первой начала Тина-Дракон.

— К чему такие церемонии? — удивилась Никки. — Давайте поговорим.

— Ты стала королевой, и тебе нужны настоящие подруги и помощницы! — решительно сказала Тина.

Группа девушек смотрела на Никки с ожиданием. Самая прямолинейная или просто тупая, Кора-Дракон сказала:

— У королев всегда есть фрейлины! Они тоже живут в королевских дворцах!

Кандидатки во фрейлины покосились на Кору и заговорили все сразу:

— Тебе нужна политическая поддержка…

— Мы будем сортировать почту и отвечать твоим поклонникам…

Кора-Дракон:

— Может, среди них найдутся симпатичные мальчики…

Девушки деловито оглядывали платье Никки:

— Мы будем работать над твоим имиджем!

— Ты должна быть самой красивой и элегантной…

— Ты такая умная и интересная…

Кора-Дракон:

— Особенно интересно — почему ты такая умная?

Фрейлины дружно шумели:

— Ты ещё столько не знаешь…

— Мы тебе поможем во всём разобраться!

Кора-Дракон опять была откровеннее всех:

— И ты нам когда-нибудь поможешь!

Никки с сомнением слушала обступивших её девушек и уже совсем было собралась расстроить планы будущих фрейлин, но потом спохватилась и подумала, что королеве надо уметь находить общий язык со всеми людьми и использовать их сильные стороны. А эйнштейнианцами тем более пренебрегать не стоит. Может, придумать этому клубу фрейлин какое-нибудь толковое занятие в Гринвич-Центре? Помощь детям-сиротам?

Надежды девушек на придворную карьеру были, если подумать, вполне логичными. Власть современного короля сопоставима с президентской, а то и превосходит её. Вокруг политиков такого класса всегда формируется команда помощников. С этой точки зрения, соученицам Никки было глупо упускать такую прекрасную возможность попасть в число приближённых лиц королевы. Маугли, понимая это, вздохнула и дипломатично сказала:

— Я подумаю.

Майсофт танцевала с Эксмином и жаловалась ему, что ничего не успевает, что преподавание и научная работа требуют столько времени… на личную жизнь его уже не хватает…

Грустные жалобы странно контрастировали с радостными интонациями в голосе молодой женщины. Профессор Эксмин умело вёл даму в танце и успевал её утешать хорошо поставленным голосом:

— Перечень того, что мы хронически не успеваем сделать в своей жизни, длинен и навевает тоску. Но взбодритесь, Элен! В конце концов, то, что мы успели сделать, — важнее.

В углу одного из парижских кафе сидела профессор Гуслик в обычной неопределённой одежде, посматривала на веселящуюся публику и потягивала изумрудного цвета коктейль — судя по всему, кислый.

Раздалась мелодия старинного вальса, и большинство танцующих отошли в сторонку. Лунный вальс не прост и требует немалой подготовки от танцоров. В центре зала остались кружиться лишь несколько пар, и среди них выделялась самая красивая и высокая — Дзинтара с Фебом. Ради бала русская принцесса сменила наряд гавроша на белое платье колоколом, а греческий бог оделся испанским идальго. Ловкость и грациозность этой пары вызвала всеобщее восхищение. После танца они были вознаграждены аплодисментами и градом конфетти из хлопушек.

Взаимоотношения между Дзинтарой и Фебом балансировали в точке ласкового сарказма и иронической нежности.

Они спорили всё время и обо всём.

Феб тоже был поэтом и тоже учился на биофакультете. Но, в отличие от Дзинтары, склонявшейся к ботанике, Феб занимался разделами нейронауки, посвящёнными человеческому восприятию и феномену интуиции.

Юноша часто выбирал принцессу подопытным кроликом.

Подав разгорячённой танцем Дзинтаре бокал с шипучим соком, он строго спросил:

— Ты знаешь, что у человека два зрения? Одно — фовеальное, а другое — периферийное?

Дзинтара молча пьёт сок и с подозрением смотрит на Феба.

— Внимательно вглядись в моё божественное лицо. Глаз не отводить! Видишь, что только моё лицо имеет для твоих глаз наивысшее разрешение?

Феб умел фокусировать на себе внимание!

— Моё изображение находится в самой чувствительной, фовеальной области твоей сетчатки. Если я отвожу в сторону руку, то она выглядит для тебя размытой. Чтобы увидеть, что я держу в руке, тебе придётся передвинуть пятно своего фовеального, наивысшего качества, зрения.

Дзинтара невольно перевела взгляд на отставленную руку Феба. На чёрном рукаве — серебряное испанское шитьё, а в ладони ничего нет. Жулик!

— Твоё зрение настроено верно — по сравнению с моим лицом весь остальной мир скучен и малоинформативен. Для него достаточно периферийного восприятия «на всякий случай»: способности замечать крупные и двигающиеся объекты, не отвлекаясь на мелочи.

Принцесса величественно повернула голову и остановила своё фовеальное зрение на Русской Ёлке. Но Феб не отпустил добычу. Он снова поймал взгляд принцессы и спросил голосом экзаменатора: