В 2 ч. 50 мин. 9 апреля перед митингующими выступил начальник УВД города Тбилиси полковник Р.Л. Гвенцадзе с призывом разойтись до того, как войсками будет применена сила. По его словам, митингующие не дали ему выступить перед микрофоном, и он был вынужден воспользоваться переносным мегафоном.

За 45 минут до начала операции к митингующим обратился католикос Грузии Илия Второй. Выступление католикоса было выслушано в глубоком молчании, после его призыва к благоразумию установилась семиминутная тишина, затем последовала общая молитва «Отче наш». Митингующие сохранили порядок, спокойствие, не было видных признаков страха: многие пели и танцевали.

Затем выступил один из лидеров неформалов И. Церетели с призывом не расходиться, не оказывать сопротивления, сохранять спокойствие, а лучше всего сесть («сидящих не бьют!»), что многими и было сделано, главным образом в районе лестницы Дома правительства. Он закончил свой призыв в 3 ч. 59 мин. В 4 ч. 00 мин. генерал-полковник Родионов отдал приказ начать операцию вытеснения.

Комиссия Министерства обороны СССР отметила, что реально сложившаяся к этому времени обстановка на площади (наличие около 10 тысяч человек), готовность, с которой участники митинга намеревались его продолжить, требовала особо взвешенных, осмотрительных решений по проведению операции. Но все эти обстоятельства не были приняты во внимание при обмене мнениями, состоявшемся в 3 ч. 30 между Д.И. Патиашвили и И.Н. Родионовым по телефону. Указанные должностные лица проявили вопиющую безответственность, безоговорочно подтвердив ранее принятое решение.

В 4 ч. 05 мин. на проспекте Руставели, в районе Дома правительства, появились четыре бронетранспортера. Они шли по всей ширине проспекта, люди беспрепятственно пропустили их, частью отойдя к Дому правительства, частью – к Дому художника и Кашветскому храму. Вслед за бронетехникой шли войсковые цепи, которые в 4 ч. 07 мин. остановились на рубеже: вход в Дом художника – правый газон перед Домом правительства. При этом основная масса митингующих оставалась у лестницы Дома правительства.

Подполковник А.М. Бакланов по мегафону предложил участникам митинга освободить проспект Руставели и предупредил, что в случае отказа будет применена сила. Следует отметить, что эти предупреждения из-за гула на площади многими не были услышаны.

С выходом войск на исходные позиции митингующие начали покидать площадь, однако достаточного времени на их рассредоточение не было предоставлено. При этом не было также принято во внимание и то, что почти все выходы с площади были перекрыты автотранспортом, то есть пути эвакуации были резко ограничены. Спустя 3 минуты операция по вытеснению людей с площади была продолжена.

Войсковые цепи 4-го МСП начали теснить митингующих как к Дому правительства, так и вдоль проспекта Руставели. При этом большая часть участников митинга, находящихся с левой стороны Дома правительства, продолжала оставаться на месте, невольно мешая свободному выходу теснимых с фронта людей. Ситуация серьезно усугубилась тем, что в это время 1-й батальон 8-го МСП, следуя устному приказу генерал-майора Ю.Т. Ефимова, начал движение на площадь с улицы Чичинадзе.

В ходе разгона митинга 16 человек погибли на месте, а еще трое скончались позже. Замечу, что войска ограниченно применяли обычный газ типа «Черемухи», который позже открыто (без лицензий) продавался гражданам. Тем не менее 13 апреля по грузинскому телевидению выступил ректор Государственного института усовершенствования врачей Тбилиси профессор З. Кахиани. Он утверждал, что примененные войсками отравляющие вещества обладают способностью вызывать тяжелые поражения с последующей импотенцией, нарушениями детородной функции, генетическими нарушениями. И призвал всех, кто считает себя пораженными, обратиться за немедленной медицинской помощью, гарантируя выдачу больничных листов с сохранением заработной платы.

Интеллигентствующее жулье подбрасывало в морги трупы людей, скончавшихся до 9 апреля.

Организаторы митинга добились своего. В мае 1989 г. Патиашвили покинул пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии и стал генеральным директором НПО «Тавтави» («Колос»). Ну а диссидент Гамсахурдия в 1990 г. становится председателем Верховного Совета Грузинской ССР.

В марте 1990 г. на Сессии Верховного Совета Грузинской СССР начались дебаты о выходе Грузии из состава СССР. Надо ли говорить, что абхазы и осетины с ужасом ждали это событие.

«Вскоре Президиум Верховного Совета Грузии принял постановление о созыве 20 июня 1990 года внеочередной сессии. Она являлась продолжением предыдущих двух сессий, обсуждавших выход Грузии из состава СССР и „восстановление ее государственной независимости“. Естественно, в новом формате грузинской государственности речь о Южной Осетии могла идти только в контексте ликвидации ее автономности. Как бы предупреждая грузинские власти об опрометчивости такого шага, Юго-Осетия заранее провела свою сессию Верховного Совета 19 июня 1990 года, то есть за один день до заседания Верховного Совета Грузии. Юго-Осетинский совет принял решение: „В случае отмены актов Ревкома Грузии от 16 февраля 1921 года, 24 марта 1921 года… направленный на выход из Союза ССР… на территории Юго-Осетинской автономной области будут действовать Законы Союза ССР“.

Одновременно на этой же сессии Юго-Осетинский областной Совет одобрил „Декларацию о суверенитете Южной Осетии“, отвечавшей и нормативно, и по содержанию современным требованиям к государственным актам подобного рода. Между тем, как и следовало ожидать, 20 июня 1990 года на сессии Верховного Совета Грузинской ССР было принято решение о „восстановлении государственной независимости Грузии“. На этой же сессии было признано, что отношения между Москвой и Тбилиси будут основаны на договоре, заключенном 7 мая 1920 года между Грузией и Россией. Что касается другого договора, состоявшегося между Советской Россией и Советской Грузией в феврале 1921 года, то он участниками сессии Верховного Совета Грузии расценивался как „свержение законной власти Грузинской демократической республики“. Своими решениями от 20 июня 1990 года Грузия выступила как преемница буржуазно-феодального режима Н. Жордания, в 1920 году осуществлявшего геноцид югоосетинского населения. В контексте нового решения Грузии у руководства Южной Осетии не оставалось никаких надежд на здравомыслие политической элиты Грузии в отношении судьбы Южной Осетии»[90].

В 1990 г. власти Грузии предприняли ряд дискриминационных мер по отношению к осетинскому населению. Иной раз они принимали анекдотичные формы. Так, от осетин стали требовать сменить национальность с приданием фамилиям грузинских окончаний: Абайта – Абашидзе, Хетагката – Хетагури, Дзапарта – Джапаридзе.

Один из осетин, принуждаемый к смене национальности, обратился с запросом в Институт истории, археологии и этнографии им. Академика Джавахишвили Академии наук Грузии и получил ответ: «На запрос гражданина Хачирашвили расследовать историю, происхождение и национальную принадлежность его фамилии мы отвечаем: Хачирашвили вышли из Внутренней Картли [территория Центральной Грузии]. Там есть село Хачираанткари. Отсюда они переселились в Междутскую равнину. Представители этой грузинской фамилии отнесены к осетинской нации. Все Хачирашвили происхождением грузины. Их старинная фамилия звучала так – Хачиури. В переписи XIX века фамилия Хачирашвили стала считаться осетинской»[91]. Под этим заявлением стояла подпись директора института академика Г. Меликишвили.