— Ничего. Просто амулет. — Зара опустила железку в кожаный мешочек-брелок и сунула мешочек обратно в карман. — Поехали.

Не столько глазами, сколько сердцем она медленно узнавала свою деревню. О Аллах, какими маленькими стали дома и какой узкой — улица, по которой Рахмет катался на велосипеде! Это, конечно, потому, что она сама стала больше и старше, а деревня, которая в детстве казалась огромным миром, осталась просто деревней.

Зара шла впереди Мирзы, узнавая и не узнавая прошлое в настоящем. Да, кажется, ничего не изменилось — так же, пропустив ногу в велосипедную раму, катит впереди какой-то пацан и оглядывается… Но — водопроводная колонка? Разве была колонка, а не колодец? И гуси — хотя да, гуси были, она их всегда боялась… Свинья купается в пыли… Ах, так вот почему все тут как бы и неродное — запахи не те! Нет запахов татарских тандымов, нет дыма кизиловых дров, а пахнет картошкой, жаренной на свином сале! И за новыми заборами — расписанные на украинский манер наличники новых ставен, «Запорожец» или «Москвич» почти в каждом дворе, даже гамаки! Куры, гуси, псы на цепи и, конечно, свиньи — огромные хряки или свинья с поросятами возле каждого сарая.

Да, сытно и привольно устроились новоселы в домах тети Фатимы и других Бешметовых! Стены нарастили, крыши покрыли черепицей и железом, провели водопровод, свиней развели и распахали под картошку весь горный склон аж до Конского перевала! Даже деревню переименовали — из татарской Бешметовки стала Привольным.

Только почему так пусто — ни лица за окном, ни детей во дворах?

А вот наконец изба Ковалей — тоже с крышей из новой черепицы. А за ней — ее, Бешметовых, дом. Хотя нет, не ее это дом, от ее дома только две стенки остались да бочка для дождевой воды, которую новые жильцы покрыли крышей и переделали в детский домик для игр. Игрушки возле этого домика, трехколесный велосипед и тряпичная кукла. О Аллах, неужели?!

Зара невольно посмотрела через улицу в сторону бывших пещер под горой. Туда она бежала прятать свою куклу… Но лаза в те пещеры даже не было видно, все там осыпалось камнями и заросло бурьяном. И все-таки — неужто это ее тряпичная кукла с подрисованными глазами валяется во дворе? Зара непроизвольно шагнула в открытую калитку и тут же в изумлении оглянулась на вскрикнувшего Мирзу:

— Назад, Зара-ханум!

Но поздно! Словно жители деревни, прячась за окнами, только и ждали этого неосторожного шага — разом распахнулись двери в домах, и взорвалась криками тишина в деревне:

— Бей татар! Бей их! Фас!

С лопатами, граблями и топорами наперевес бежали к ним мужчины, женщины, даже подростки. А из дома Зары вырвался серый волкодав и кинулся к ней. Пряча руки от пса, Зара сунула их в карманы, наткнулась правой рукой на кожаный мешочек с бабушкиной брошкой и сжала в кулаке это свое единственное оружие. Нет, не двигаться! Если остановиться и замереть, собака, даже подскочив вплотную, вряд ли укусит. Если, конечно, она не лагерно-сторожевая, но и там псы бросаются на людей, только пройдя особый курс тренировок.

Оцепенев в ожидании броска волкодава, Зара до боли в суставах сжала брелок с бабушкиной брошью и мысленно поставила барьер перед собой. «Нет! Стой! Замри!!!» — безмолвно крикнула она псу. И вдруг…

Пес — уже в прыжке — словно с лету наткнулся на какую-то незримую стену. Нет, он не просто упал, он вдруг переломился, визжа, в воздухе и рухнул оземь. Но у Зары уже не было времени удивиться этому — толпа разъяренных сельчан была в пяти шагах от нее и Мирзы. Злобные лица, крики, вилы наперевес…

«Стоять! — снова не голосом, а мыслью крикнула им Зара. И уже осознанно сжимая бабушкину брошь и чувствуя какую-то особую энергию, которая передается от нее к ее руке и мозгу, жестко очертила взглядом стену-барьер вокруг себя и Мирзы. И повторила споткнувшейся толпе: — Стоять! Ни шагу! Замрите!»

И люди действительно оцепенели! Какой-то парень еще по инерции занес топор для броска, но Зара перехватила эту руку взглядом и — парализовала ее.

Здоровенная баба, запоздало подбегая сзади к остановившимся людям, еще орала:

— Да бейте их! Какого хрена вы стали?

Но Зара только перевела на эту бабу глаза, и… женщина осеклась на полувыдохе, будто задохнулась от незримого кляпа.

В неестественно мертвой тишине Зара повернулась к изумленному Мирзе и тихо приказала:

— Заводи!

Он наступил на педаль и завел мотоцикл.

— Садись. Поехали.

Он сел в седло, все еще озираясь по сторонам на парализованных людей. Это действительно было какое-то мистическое, ирреальное зрелище: их фигуры, нелепо застывшие в угрожающих позах, словно манекены пещерных людей в Историческом музее.

Зара разжала в кармане бабушкину брошь, села на мотоцикл позади Мирзы и повторила ему негромко:

— Поехали! Газ!

Мирза шевельнул ручкой газа, мотоцикл взревел и понес их прочь из деревни. Метров через сто Зара оглянулась и мысленно сказала: «Ладно, отомрите, так и быть». Она сделала это совершенно непрофессионально, без подготовки «пациентов», и тут же увидела результат своей неосторожности: люди, разом выйдя из транса, неловко падали оземь, ударяясь о камни кто спиной, а кто и лицом.

— Как вы это сделали? Вы страшная женщина! — Мирза, взобравшись на дерево, рвал там неспелую алычу.

Издали он был похож на Асана, но даже удивиться этой мысли у Зары не было сил. Она лежала в траве, закрыв глаза и чувствуя себя такой же пустой и слабой, как в камере ШИЗО на восьмой день голодовки. И даже хуже — сейчас у нее не было сил и шевельнуться. Словно сеанс гипноза в Бешметовке выжал ее без остатка.

Мирза спрыгнул с дерева и сел рядом с ней, вытер алычу о подол своей куртки.

— Вот, поешьте. Кислые еще, но все равно глюкоза.

Она, однако, не могла сейчас не только жевать, но даже рта открыть.

— Что же мне делать с вами? — Он растерянно оглянулся. Вокруг не было ни души, они были одни в горах, и полчаса назад он только чудом успел ссадить ее с мотоцикла — она бы упала на ходу, если бы он интуитивно не схватил ее одной рукой в последний момент.

«Ничего не делай, — мысленно попросила она. — Посиди. И расскажи что-нибудь».

— Давайте я расскажу вам что-нибудь, — вдруг сказал он, словно услышав ее просьбу. — Вы знаете легенду о крымских амазонках?

Она смутно припомнила, что на втором или третьем курсе истфака читала об амазонках у Геродота, но Мирзе она мысленно ответила: «Нет, не знаю» .

— Не знаете? — тут же отозвался он. — Ну так слушайте. Отдыхайте и слушайте. Давно это было, еще тогда, когда Крым был Тавридой, а Таврида частью Понтиды — огромной страны, которая ушла под воду одновременно с Атлантидой. В те времена амазонки жили по ту сторону Черного моря, в Малой Азии, на реке Фермодонт. Это было райское место, и у амазонок было все, что нужно для жизни, — леса, полные сочных плодов и всякого зверя, пастбища для их лошадей и железо для выделки тавровых печатей и наконечников стрел. Но самое главное, что имели амазонки, — это тайное знание. Нападая на соседние племена, они умели выбирать из пленных мужчин только тех, от кого они рожали здоровых и сильных девочек. А все разговоры, будто амазонки рожали и мальчиков, но убивали их, — просто вранье, неправда. Амазонки не рожали мальчиков! Как Джульетта, уже обрученная с молодым и прекрасным женихом, с первого взгляда влюбилась в Ромео, так амазонки могли с первого взгляда определить мужчину, от которого родится девочка-воин, девочка-амазонка! Другими словами, амазонки были арийками древнего мира: они владели телепатией и ясновидением и проводили селекцию до зачатия! Но эллины перехитрили амазонок. Они переплыли Черное море, высадились в устье реки Фермодонт и разложили на берегу несколько латунных зеркал самых разных размеров — от больших, величиной с лист лопуха, до маленьких, величиной с ладонь. И уплыли, стали на рейде. А амазонки, найдя зеркала, передрались из-за них. Потому что женщины все равно женщины, даже амазонки! Им нужно любоваться собой — любой, даже самой воинственной! Но зеркал-то было всего несколько штук, и амазонки стали из-за этой ерунды враждовать и даже убивать друг друга! Так эллины превратили амазонок в обычных женщин, захватили их в плен и повезли к себе в Элладу. Ну а про все, что было потом, можно прочесть у Геродота. По дороге амазонки смогли освободиться, перебили эллинов и приплыли сюда. Но не потому, что не умели ориентироваться по звездам и не смогли вернуться домой, как пишет Геродот, — о нет! Древние люди, как бы далеко ни завела их охота, всегда точно знали дорогу домой. Потому что ориентировались не по звездам и не по солнцу, как мы, а как птицы и звери — телепатически, по энергетическим маякам земли. Вы побывали сегодня на таком маяке и сами почувствовали. Я даже думаю, что там вы и набрали энергию для массового гипноза в Бешметовке. Кстати, все древние церкви и храмы стоят именно на таких энергетических точках. Вот и амазонки — обессиленные штормами и морской качкой, они приплыли в Крым, в Понтиду, потому что отсюда шел мощный энергетический сигнал. Не зря даже тибетские ламы приезжают сюда на подзарядку! Из Тибета! Вы слушаете или спите?