Где же она?

От уколов еще ломило тело и затылок. Но нужно собраться с мыслями и понять, что произошло. И где Мирза? Тоже где-нибудь здесь? Нет, она не чувствует его нигде поблизости…

Открылась дверь, и в комнату вошел худой и высокий мужчина, похожий на актера Басова. Только лысый, в дешевых застиранных джинсах и в укороченном докторском халате, наброшенном на рубашку-тенниску. Над верхним карманом этого халата пришита бирка «011».

— Лежите, лежите! — упредил мужчина попытку Зары подняться. — Вы еще не отошли от аминазина. Слабость, ломота в теле и свинец в затылке. Знаю по себе. Словно били мешками, верно? Поэтому отдыхайте. — Он сел на стул. — И давайте потихонечку знакомиться: Шикалин Виктор Ильич, доктор физических наук, бывший доцент Высшего технического училища имени Баумана. Поскольку вы владеете телепатией, то сами можете убедиться: я вам не вру и врать не собираюсь. Скажу даже больше: я тут такой же пленник, как вы. Только со стажем… — Он усмехнулся и уточнил: — С приличным стажем! Но вас, конечно, не я интересую, а — где мы с вами находимся. Скажу конкретно: в Западной Сибири. Точнее можете ночью вычислить по звездам, но имейте в виду: вокруг сплошная тайга, и до ближайшего населенного пункта триста километров. А до железной дороги — четыреста. То есть загипнотизировать всех сторожей и бежать теоретически, наверно, можно, но бессмысленно. А попросту — самоубийственно: в тайге если не комарики сожрут, то волки. С этим понятно, да? Пошли дальше. Что вы усмехаетесь?

— Нет, ничего. Говорите.

— Я похож на лектора в университете?

«О-о! — подумала Зара. — С ним нужно быть осторожной, он мысли читает».

— Правильно! — подхватил и эту мысль Шикалин. — И в этом единственная прелесть этого учреждения: мы тут все свои! Разной, конечно, квалификации и силы, но все телепаты и экстрасенсы. Настоящие! Шарлатанов тут не держат. У вас, например, биополе двенадцать метров, мы уже замеряли. То есть вы не Вольф Мессинг, его биополе было двадцать метров, но все равно прилично. К тому же вы владеете гипнозом. Правда, «владеете» — неточное определение, вы пользуетесь гипнозом спонтанно и грубо. Загипнотизировали начальницу в лагере, но после сеанса гипноз сняли неправильно и не до конца, женщина попала в психушку. Что вы сказали?

— Ничего.

— Нет, сказали! «Туда ей и дорога!» Но я с этим и не спорю. А вот как насчет жителей села Привольное? За что вы их так грубо? Мордами в грязь, о камни! Пять человек в больнице! А пес вообще издох, перелом позвоночника! Вам не стыдно?

Зара видела, как смеются его глаза, и усмехнулась в ответ. А потом вдруг спросила мысленно и четко: «Что с Мирзой?» И увидела, как мигом посерьезнел и сосредоточился взгляд Шикалина. Казалось, этим взглядом он сверлит ее мозг. Даже подался всем телом вперед, к ней…

«Да! Что с Мирзой? Что с Мирзой? Отвечай!» — приказала ему Зара.

Но Шикалин вдруг обессиленно откинулся к спинке стула, закрыл глаза и признался:

— Нет, не прочел! Черт возьми!

«Уже хорошо, — подумала Зара. — Все-таки не все мысли тут читают».

— Мысли мы еще не читаем, — с закрытыми глазами произнес Шикалин. — А угадываем. Интуицией, шестым чувством. Но будем читать! — Он открыл глаза. — С вашей помощью! Это место… — он широким жестом показал вокруг себя и встал, как профессор на кафедре, — это Центр по практическому изучению телепатии, телекинеза и прочей мистики. Принадлежит и подчиняется только ВПК — Военно-Промышленной комиссии Совмина. Конечно, стоит конкретная цель: создать телепатическое, или, как теперь говорят, психотронное оружие. Но до этого еще далеко, дальше, чем до Луны. Хотя гонка уже идет. Особенно — по линии создания устойчивой телепатической связи с подводными лодками. В США таких центров шесть, в Англии два, во Франции и Италии по одному! Правда, все они открытые или полуоткрытые. Но ведь там и общество открытое: поставят опыт с дельфинами и тут же публикуют результаты. А у нас все закрытое — и общество, и научные работы. Даже Москву нельзя фотографировать с восьмого этажа. Хотя со спутников она вся сфотографирована сотни раз! Как и наше, кстати, учреждение. Только что тут делается, они, конечно, через крышу не видят. Короче, вот вам информация: здесь вас будут неплохо кормить, сносно одевать, выпускать на прогулки — даже лыжные, ага. Будут позволять играть в волейбол и в лапту, но! — Он предупреждающе поднял палец. — Упаси вас Боже саботировать научную работу! Или сойти с ума! Идите сюда! Да, встаньте, встаньте, вы уже можете, и на вас пижама. Подойдите к окну. Видите этот забор высотой три метра? И колючую проволоку на нем? По ней идет ток высокого напряжения. Две тысячи вольт. Но не это главное. А вон та катапульта под забором, видите? Всем саботажникам делают небольшой укол снотворного, а потом на катапульте подбрасывают на эту проволоку и составляют акт: смерть от тока высокого напряжения при попытке побега. И все. Понятно, да? Но вы, я вижу, женщина не слабая, с зековским стажем, вы на такую дурь не пойдете. Мы с вами сработаемся. К тому же и тема интересная — телекинез. Хотите научиться?

Через неделю Зара освоилась в этом Центре. По сути, это была такая же «шарашка», в каких Туполев, Королев, Солженицын и еще тысячи ученых и инженеров сталинской поры создавали ракетное оружие, первые лазеры, «спутники» и прочие великие открытия советской науки и техники. Только обновленная на современный лад — три четырехэтажных корпуса с крытыми переходами от одного к другому. В жилом блоке содержали сотрудников Центра, в научном размещались лаборатории, библиотека, столовая и конференц-(он же кино-) зал, а часть блока охраны была отведена под спортивный комплекс, здесь зимой и в непогоду «ученые» и их охранники играли в волейбол, баскетбол и настольный теннис.

Поддержание спортивного и вообще бодрого настроя сотрудников Центра считалось первоочередной задачей администрации.

Как быстро обнаружила Зара, создание этого сибирского Центра было вызвано не только соображениями секретности — к середине восьмидесятых годов гонка СССР и США в области создания психотронного оружия достигла своего пика, обе державы тратили миллионы на программы постижения тайн экстрасенсорных и торсионных полей живой и неживой природы, биоэнергии мозга, психокинеза, пирокинеза, левитации, дальновидения, полтергейста и передачи мыслей на расстояние, и потому засекреченных учреждений, занимающихся этими и массой смежных проблем, было полно и в Москве, и в Ленинграде, и в Киеве, и особенно в Томске и Новосибирске, которые вообще стали в те годы Меккой советских исследований в области аномальных явлений. Но у всех этих «почтовых ящиков», НИИ и лабораторий была одна сложность: завербовав для своих разработок тысячи ученых и инженеров, которые, как известно, всегда готовы удовлетворять свое научное любопытство за счет правительства, Министерство обороны, КГБ и ГРУ не смогли обеспечить их даже минимальным количеством экстрасенсов для практических экспериментов. Сотни телепатов, хилеров, ясновидящих и биолекарей, которые сами ломились в те годы в научные центры, после первых же проверок оказывались либо психами, либо шарлатанами. А экстрасенсов, действительно обладающих повышенными способностями в области передачи пси— или биоэнергии, приходилось буквально поштучно выискивать на всей территории СССР и в «братских» странах. Но именно эти люди успешнее всех занимались целительством и прекрасно жили на свои доходы, никто из них не хотел сотрудничать с органами, а тем паче создавать для Кремля телепатическое оружие. И купить их было невозможно — своей практикой они в день зарабатывали столько, сколько и в месяц не получали ведущие конструкторы секретных фирм и генералы ГРУ и КГБ.