А заграница — это же было святое. Даже в соцстрану нельзя было выехать тогда без сопровождения органов. Я никогда не забуду — в Венгрии или в Югославии шел фильм «Эммануэль», «видики» еще не были распространены. Мы пришли в кинотеатр, давайте, мол, посмотрим, девочек наших с собой позвали. Билетики берем. И тут сзади голос, до боли знакомый. Мы знаем, что этот человек — наш собрат. Но откуда он знает? Нюх у них был! «А вы, ребята, фильм хотите посмотреть? А вы не боитесь рисковать так, с девчонками идти туда?» А мы тогда: «Нет, мы только посмотрим, какие тут афишки».

А в это время в Советском Союзе по радио звучат так называемые «кремлевские соловьи» — Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, София Ротару. Они самые главные звезды советской сцены, и без их участия не обходится ни один концерт…

Песни для эстрады доверяют писать только членам Союза композиторов. Всего лишь несколько человек пишут для многомиллионной страны. Композиции с советской идеологией нравятся партийным лидерам, а значит, звучат из каждого окна и тут же становятся хитами: «Я, ты, он, она — вместе целая страна!»

Бывало так, что одну и ту же композицию артист исполнял несколько лет, ждал, пока ему напишут новый хит. Другие композиции, часто самодеятельных талантливых композиторов, не доходят до слушателя: на радио и Центральном телевидении СССР они под грифом «неформат» и с пометкой «нежелательно для публичного исполнения». Гонениям подвергается джаз, а также все, в чем усматривают элемент «иностранщины», — аранжировки, стиль, манера исполнения!

К примеру, спеть песню с английскими словами «Ай лав ю» означает преклонение перед Западом, а это финал артистической карьеры.

Барда Вилли Токарева на радио внесли в «черный список» за то, что писал песни на актуальные темы: «Я писал песни в разных жанрах — лирика, сатира, юмор, острые какие-то песни, может быть, даже в стиле шансон. И когда я эти песни показывал на радио, телевидении, хотя многие исполнялись, мне сказали: «Вы знаете…» Я говорю, это же было написано в газете «Правда», я написал вот по поводу этого песню. Они говорят: «Вы знаете, газета — это одно, а песня — это динамит». Я не буду называть фамилии, я помню их, потому что их забыть невозможно. Они просто запрещали».

Общественная мораль СССР — образец лицемерия. С одной стороны, все в поисках иностранных вещей — мебели и аппаратуры. Новый холодильник — редкая удача, запись идет за месяц! Иностранные сапоги просто так не купишь — нужно договориться с продавцом.

С другой стороны — принято ругать все западное: особенно музыку, исполнителей и культуру, на советских предприятиях проводятся массовые собрания, на которых запрещают слушать иностранцев. Лишиться партбилета можно за то, что слушаешь Билли Айдла или группу «Кисс». Худсоветы определяют, какой должен быть внешний вид у мызыканта. Обязательно: строгий костюм и выражение лица советского человека.

Михаил Шуфутинский столкнулся с тем, что проблемы начались после того, как увидели его знаменитую бороду: «Бороду, оказывается, могут носить только три человека: Ленин, Энгельс и Маркс, — поэтому с бородой на ТВ не пускали вообще. Сейчас у нас форматы, а тогда было просто — с бородой или без. Несмотря на то что я был популярным вместе с коллективом (5 миллионов пластинок), что мы собирали стадионы, на нас ломилась молодежь, факелы зажигали, пробивали заслоны милиции — тем не менее мне пришлось уехать, потому что я не хотел так жить. Ложь и лицемерие — это как принцип жизни, надо было делать вид, что ты такой, а внутри другой. Я депрессировал из-за этого».

В 1970-е годы телевидение СССР представляет однотипный набор программ. Программа «Время» — в те годы главный рупор ЦК — транслирует только политические заседания и встречи с рабочими заводов. С экранов звучит заунывное «рабочие заводы выполнили пятилетку…».

Вот как выглядит вечерний информационный выпуск. Первый сюжет — заседания Президиума Верховного Совета, затем — власть спускается ближе к народу — репортаж об успехах завода или фабрики, далее — история про тружеников колхоза. Под занавес давали культуру: например, сюжет о премьере оперы или балета в Большом театре.

Телевидение не должно было развлекать, телевидение дело серьезное. Шутить и танцевать можно, но редко.

После информационной программы обязательно шел патриотический фильм. Советское телевидение не баловало разнообразием — чтобы отвлечься от рабочих будней трудящиеся ходили в походы, театры и цирк!

Смеяться можно — только осторожно! В начале 1980-х советский журнал «Крокодил» становится культовым, там печатаются карикатуры на идеологических недругов — США и капиталистические страны, обязательно в невыгодном свете. Например, страшный и некрасивый американский Дядя Сэм, символ Америки, проигрывает Красному человеку, который выступает от имени Страны Советов!

В этот журнал отдельная группа редакторов пишет юмористические рассказы. Вскоре их начнут называть писателями-сатириками и прародителями нового жанра — юмора на советской сцене!

Репертуар юмористов СССР проходит несколько стадий контроля. В Советском Союзе много смешного вокруг, но говорить об этом нельзя. В стране жесткая цензура, в законодательстве даже существует статья — за политический анекдот можно угодить в тюрьму!

Но вот парадокс: в Стране Советов политические анекдоты рассказывают повсюду, даже в самом правительстве! А простые советские люди дома на кухнях развлекаются историями про Леонида Ильича Брежнева. Анекдоты о человеке — символе застоя — пользуются массовой популярностью!

Вот образец такого народного творчества:

— Леонид Ильич, какое у вас хобби?

— За двадцать сантиметров будет!

— Да нет, я имею в виду ваше увлечение!

— А, собираю о себе интересные анекдоты.

— И какие успехи?

— Уже три с половиной лагеря собрал.

Артисты, которые выходят смешить советский народ на сцену, ломают голову, о чем рассказать, чтобы было смешно, и как понравиться цензорам, чтобы пригласили на ТВ еще раз. В ходу рассказы про тещу, кулинарный техникум, частушки, пародии.

Но все монологи — с советской идеологией, это главное требование худсоветов. Горе тому артисту, в репертуаре которого увидят намек на окружающую действительность.

Известного сатирика Семена Альтова, таким образом, однажды отстранили от эфира: «У меня был рассказ, он назывался «День именинника», про то, как учреждения хотят в один день отметить всех именинников разом, выписывают, кто когда родился, и из-за этого получается, что какой-то работнице исполняется 110 лет. Но поскольку уже документ пошел гулять, ее чествуют, поздравляют, говорят, что никогда ей не дашь тех лет, на которые она заявлена, доводят ее почти до потери сознания. Такая незамысловатая и смешная история. Она прошла по телевидению, через полчаса мне звонит редактор с дрожащим голосом: «Семен Теодорович, вас чтоб на телевидении больше у нас не было. С нас всех сняли премию».