Из всех практик, составляющих идеологию «национализирующегося государства» (nationalizing state), насильственное переселение — едва ли не самая драматичная. Насильственное перемещение населения, последовавшее за Балканскими войнами непосредственно перед Первой мировой войной, депортации армян в 1915 г., взаимообмен населением ряда государств накануне Первой мировой войны и еще более масштабные перемещения и массовые убийства во время Второй мировой войны и их последствия — все это показывает, насколько важны были принудительные перемещения народов для перестраивания имперского и постимперского пространства в национальные государства. В этом широком контексте насильственное перемещение национальных групп внутри Российской империи во время Первой мировой войны занимает важное место в истории Европы как один из наиболее ранних примеров широкомасштабного, санкционированного государством насильственного переселения в XX столетии. Это был важный первоначальный шаг в сторону от имперского мироустройства и «смешения» (mixing) народов в течение периода долгого мира в XIX в., предшествовавшего 1914 г., к «обособлению» (unmixing) народов в эпоху войн и становления национальных государств.

Поначалу казалось, что массовые операции военных властей в ближнем тылу направлены на решение проблем безопасности, вытекающих из самой природы тотальной войны, особенно такой, в которую массово вовлечено гражданское население воюющих сторон. Исходя из этого, первая подобная масштабная операция военного времени была направлена на интернирование всех подданных враждебных государств мужского пола призывного возраста с целью предотвратить их отъезд на родину и поступление на службу в армии своих стран. Однако подвергавшиеся выселениям категории населения постепенно расширялись, пока не охватили практически всех подданных враждебных государств, включая мужчин всех возрастов, женщин и детей, а затем продолжили стремительное расширение и на российских подданных немецкой, еврейской и других национальностей. Каждая такая операция сразу приобретала черты всеобъемлющей национализации посредством конфискации земельных владений, предприятий и движимого имущества, меняя дальнейшие цели и природу операции по мере ее осуществления. В этой главе рассматривается насильственное переселение каждой из основных групп населения империи, пострадавших от данных репрессивных мер: подданных враждебных государств, российско-подданных евреев и немцев, а также несколько менее масштабных случаев переселения других этнорелигиозных меньшинств.

Правила военного положения напрямую давали военным властям на подконтрольной им территории право принуждать гражданских чиновников высылать любого человека или группу лиц за пределы конкретного уезда или в глубь страны. Военные власти сразу же после начала войны воспользовались этим правом, чтобы отдать приказ о первой массовой высылке и интернировании вражеских подданных. 25 июля 1914 г. исполняющий обязанности начальника Генерального штаба М.А. Беляев отдал приказ о высылке всех подданных неприятельских государств мужского пола призывного возраста, проживавших на подчиненной военным властям территории, и интернировании их в специальные лагеря в Вятке, Оренбурге и Вологде.[138] Переписка между военными чинами, осуществлявшими эту процедуру, показывает, что она рассматривалась ими как полномасштабная военно-стратегическая операция, направленная на недопущение поступления вражеских подданных мужского пола на службу во вражеские армии. Поскольку на самом деле трудно было отличить резервистов от потенциальных призывников, военные власти и МВД постановили, что «все подданные Германии и Австрии мужского пола в возрасте от 18 до 45 лет», т.е. считавшиеся физически способными носить оружие, должны быть интернированы. МВД взяло на себя надзор за этими ссыльными и отделяло их от военнопленных, создав для них новую категорию — «гражданские выселенцы», и в первые несколько дней действия военного положения распространило возможность применения данной меры на всю территорию империи.

Для проведения первых массовых высылок военного времени МВД открыло ряд этапных пунктов в крупных городах по всей империи, используя для этого тюрьмы, охраняемые бараки или наскоро обустроенные лагеря временного содержания. Из этих пунктов выселенцев под охраной партиями отправляли в опечатанных товарных вагонах в одну из предварительно назначенных губерний. 18 октября 1914 г., за день до того как Россия объявила войну Османской империи, Совет министров при поддержке военных властей постановил распространить все меры, применяемые к германским и австрийским подданным, на подданных Османской империи.

Интернирование этой сравнительно ограниченной категории вражеских подданных, проживавших на с некоторых пор подконтрольных военным властям территориях Российской империи, затронуло около 50 тыс. человек (из предполагаемых 600 тыс. подданных враждебных государств, постоянно проживавших в империи)[139]. Эта операция во многом объясняется созданием по всей Европе системы массовых резервных армий, что подразумевало восприятие мужчин призывного возраста как потенциальных вражеских солдат в случае, если бы им было позволено выехать на родину. Все другие воюющие страны приняли схожие меры, и эта категория населения составила основную часть вражеских подданных, интернированных по всему миру во время Первой мировой войны. Хотя интернирование этой категории было напрямую связано с проблемами безопасности, само по себе оно, по мнению некоторых ученых, являлось существенным отступлением от сложившейся мировой практики ведения войн, создавая новую категорию пленных: гражданский подданный враждебного государства.